Он обнимает ее за талию и непринужденно общается с друзьями, словно все в порядке вещей. А ведь так оно и есть… И чего это я себе надумала, на что надеялась…
Дышать отчего-то становится совсем тяжело, будто кто-то перетянул грудь широким жгутом. Ноги слабеют и кружится голова, но моих сил хватает, чтобы бросить на ближайший мотоцикл куртку и уйти незамеченной.
Обида кислотой прожигает изнутри и слезы наворачиваются на глаза. Иду и чуть ли не спотыкаюсь на ровном месте, поскольку перед глазами все расплывается и я задыхаюсь. Как будто весь воздух вокруг превратился в раскаленную лаву, каждый вдох обжигает легкие.
Наивная дурочка! Как я могла поверить во все эти бредни?!
Захожу в кабинет и запираю дверь. Мне нельзя этого делать, но сейчас невыносимо хочется выплеснуть эмоции и утихомирить разбитые вдребезги чувства. Закрыв лицо руками, я сажусь на диван и даю волю слезам.
Горько и больно — вот как я могу описать то самое чувство, которое Оля назвала «начинается на «влю» и заканчивается на «лась».
Я не пошла на гонку, потому как больше не видела в этом смысла и желала утихомирить свою обиду местью. Я слышала голос ведущего, оповещающего, что некий Тор победил эту гонку.
На секунду даже стало стыдно, ведь, получается, что парню на самом деле везло именно со мной. Но затем, вдруг, резко стало все равно.
Плевать! Он мне никто, чтобы переживать.
Вздрагиваю, когда в дверь раздается настойчивый стук и знакомый голос, злой голос, кричит:
— Венера, открой! Я знаю, что ты там!
Решение открыть дверь было глупым, но не открывать и притворяться что меня в кабинете нет — еще куда более глупое.
— Что за фигня?! — врывается в кабинет разъяренный гонщик, со злостью бросает на пол свою кожаную куртку. — Что за подстава, а?! — парень припечатывает меня к стене, крепко вцепившись в плечи.
— Я не понимаю о чем ты, — качаю головой, но отвожу взгляд.
— Мы же договаривались, черт возьми! — чувствую горечь в его голосе.
— У меня были неотложные дела, — лепечу я, но голос совершенно не слушается и срывается на писк.
Горячее дыхание опаляет мою кожу, а в черных глазах плещется злость и обида.
На несколько секунд мое тело расслабляется, а кожу приятно покалывает от его прикосновения. Но стоит подумать о той девушке, его девушке, как миллионы игл пронзают сердце.
— Я не вещь, не кроличья лапка! — отталкиваю от себя парня и отхожу от него как можно дальше. — Я не обязана была приходить, за тебя есть кому болеть! Ты мне никто! — из ниоткуда взявшаяся смелость поражает не только меня, но и Дениса. Я уже наговорила лишнего. — Уходи!