Но ошибаюсь, что это он. Горячая струя ударяет прямо в горло.
Похититель издаёт громкий рык и выходит, освобождая мой рот.
Кашляю, пытаюсь выплюнуть всё наружу, но жёсткая ладонь бьёт по подбородку. Легонько. Но так, что трясёт.
Всё и так мутно, а он делает ещё хуже.
Чуть впивается пальцами в подбородок и произносит:
– Глотай.
И снова разрывает на части.
Я не знаю, кто такой Климов, но отдуваюсь за него. Безумие.
– Глотай, Майя, – повторяет, когда не следую приказу.
Зажмуриваюсь и сглатываю.
Меня всю выворачивает наизнанку. От этого вкуса.
– Вот так, – он треплет меня по волосам. Как послушную девочку. Натягивает трусы и обходит, хватая за плечо. Поднимает вверх. Не могу устоять на подрагивающих ногах и валюсь обратно.
В момент хочется уснуть. Но мужчина снова не даёт мне упасть, держа крепко за руку.
Держусь только за счёт него.
Горячее дыхание с запахом спирта опаляет шею. Как и слова, сказанные мне на ухо:
– Ты приняла правила игры, Майя, – нескончаемая дрожь от его голоса усиливается ещё больше. – Но скажу так. Захочешь сотрудничать самостоятельно… Проживание в моём доме будет приятным для нас обоих. Тебе ведь понравилось?
А мне и ответить нечего. Я не знаю, как это возбуждаться. Мне не было противно, или приятно.
Ни того, ни другое.
Я чувствую только апатию. Потому что хочу спать. Сказывается двенадцатичасовая смена и стресс.
Поэтому прикрываю глаза и проваливаюсь в темноту.
Отключилась. Обмякла в руках, как тряпичная кукла. И если бы не держал её, она давно бы упала на пол.
Слабачка. А я рассчитывал на продолжение банкета. Но вместо этого несу девчонку в комнату, где опускаю её на кровать.
Смотрю и хочется.
И желаю и проклинаю.
Она слишком на него похожа. А когда распахивает свои испуганные голубые глаза, будто смотрю в его. Виктора Климова.
И вспоминаю ту самую ночь. Мне семнадцать. Меня, заломив руки за спину, держат его люди и не дают пошевелиться. У шеи нож, у виска пистолет. Двойная защита от обезумевшего пацана, который, только завидев психов, бездумно бросился на рожон.
А потом был поставлен на колени.
Климов только усмехнулся моей самоотверженности.
И в награду, за то, что не струсил, позволил посмотреть, как он будет трахать мою мать. На моих глазах. На глазах чужих людей. Охраны. Всех, кто был в нашей маленькой гостиной.
И всё из-за того, что когда-то она ему отказала. Любил так сильно, что не смог стоять в стороне. За то, что она выбрала моего отца, а не его.
Та сцена до сих пор стоит у меня в голове.