И пока его единственная фраза разжигает огонь злости всё больше, поправляем на себе одежду. Артур поднимает с пола штаны и застёгивает их, выравнивая дыхание.
Он-то ведь… Реально толчки делал.
– Моя жена, – говорит с перерывом. Как будто и вправду у нас был забег на несколько тысяч километров. У меня от волнения пот на лбу выступает. – С некоторых пор… Не выносит прикосновения мужчин. Давай дальше. Всё подтвердил?
Мелочи…
– Да, – кивает, и я прикрываю глаза. Откидываюсь на стол, чувствуя холодок, задувающий под юбки и успокаивающий горячую кожу. – Ваш срок начат с этой минуты. Ровно три года. С данного момента госпожа Климова находится в безопасности, пока вы живы.
Но так было и без брака. Он защищал меня и без него. Относительно.
– Отлично, – кивает и тянется рукой к столу. Чувствую его ладонь рядом. И слышу скрежет. Металла о дерево. – Думаю, на этом можно закончить. Но.
Щелчок.
Сжимаю ладони в кулаки.
Этот звук я перевариваю своим сознанием сразу.
И сейчас предпочитаю закрыть глаза, чтобы не видеть этого вновь.
– Кому-то пора сдохнуть.
Громкий и оглушающий выстрел.
Жмурюсь и закусываю пострадавшую губу. В крови. Опять ощущая её мерзкий вкус во рту.
Но мне всё равно на неё.
Грохот от падающего тела сейчас радует моё сознание.
Я не жестока, не желаю людям смерти.
Но эта картина… Как человек, чуть не разрушивший мою жизнь, падает на пол… Мёртвый. Встречает свой конец… Будоражит. И… Приносит восторг и упоение.
Это всё закончится.
Скоро. Обязательно.
Прислоняю ладони к глазам и пытаюсь успокоить льющиеся из глаз слёзы.
Но не могу. Тихая истерика вырывается, как и всхлипы.
Я испытала за эти пять минут столько эмоций, что не знаю, как до сих пор не отключаюсь.
Но мне плохо. Не могу остановить дрожь во всём теле. Горящие органы внутри.
– Вставай, – очередной приказ. А я не могу. И не хочу. – Майя, чёрт тебя дери, вставай. Или я возьму тебя сам.
И я бы с радостью встала в любой другой бы ситуации, но не сейчас. Лежу, не двигаюсь и только вытираю слёзы.
И когда чувствую его руки на своём теле, не дёргаюсь. Позволяю нести себя обратно в комнату под мои громкие, раздирающие лёгкие всхлипы.
Вдыхаю горький яд в лёгкие. Смотрю на утихнувшее на кровати тельце.
Успокоилась тридцать минут назад. С трудом. И я продолжаю сидеть здесь, как гребанный шизик, что не может уйти.
Смотрю и не могу. Хочу дотронуться до неё. Коснуться кожи. Провести ладонью по маленькой груди, которая в платье казалась такой большой.