– Блять, да какая же ты мелкая...
Его хрип распаляет сильнее.
И я отдаюсь. Испытываю те самые чувства, что тогда, когда та девушка лизала меня между ног.
Но сейчас они немного другие. Более приятные. Особенно, когда его член так легко двигается во мне, пока сжимаю его тугими стенками.
Хоть немного до сих пор и больно, мне приятно. Хорошо…
Что даже забываю о своей ненависти. Но только мысленно. В груди она до сих пор разрывает меня на части.
Закрываю глаза, пытаясь отключить все чувства.
А он продолжает всё двигаться во мне, вырывая со рта грязные стоны.
Пошлые шлепки наших мокрых тел возбуждают ещё сильнее. Хотя, уже некуда. Я похожа на ниагарский водопад.
Чувствую приближающуюся кульминацию. Вот так просто. Распахиваю губы и кричу уже изо всех сил:
– А-а-ах…
Ощущаю внизу живота облегчение. Всё тело прошибает холодным потом. Простреливает в оргазме, из-за которого сейчас трясусь в конвульсиях, желая свернуться в позу эмбриона.
Сжимаю вместе ноги. Но Артур не даёт. Продолжает вколачиваться в меня своей дубинкой, что таранит моё тело. Но в этот раз так… Чувства восхитительные.
Сжимаю пальцами простынь и чувствую успокоение, расслабление.
Прикрываю глаза и понимаю, что больше не могу. Не вижу ничего. Даже кресла, на котором однажды сидел Артур. Сейчас оно - размытое пятно.
И всё. Это последнее, что я вижу перед тем, как отключиться под грубые, неумолимые толчки.
Артур
Не сразу понимаю, что Майя отключается. Берёт и просто вырубается.
И замечаю это только тогда, когда она перестаёт радовать своими криками. А я кончаю и отстраняюсь от маленького тела, что сейчас горит.
Ага. Я трахнул больную девицу. На эмоциях. Потому что заебался.
Чего делать с ней – не знаю сам. По-чесноку, толку от неё мало. Не нужна она мне, раз папашка откопытился. Только если самому драть.
Но с ней столько проблем… Что легче трахнуть шлюху, чем её.
Выдыхаю и выхожу из девичьего, слабого тела. Стояк до сих пор. Вот даже здесь бесполезная.
Но мне понравилось. Принимает хорошо. Тугая. И кричит сладко. И не важно – ор от удовольствия или боли.
Нет, всё же оставлю себе.
Не для этого я терпел долгие годы жизни, лелея надежду о мести.
Буду пользоваться ей и думать об её отце.
Климов сделал это специально. Думаю, он знал до этого Майю. Поэтому так поступил. Уверен, здесь есть дело в чём-то ещё.
И мне надо об этом узнать.
Встаю с кровати, иду на кухню. Наливаю себе стакан холодной воды и залпом выпиваю.
Что ж мне делать с больной этой?
В больницу отвезти?
Ага, чтоб она оттуда сбежать попыталась? Нихрена. Ещё визжать начнёт направо и налево. Придётся опять Лимова звать.