- Уходи! Юля, скорей, облава! Родная, беги, прошу тебя!
Теперь, зато я хорошо расслышала парня, повернула голову и встретилась с любимыми ореховыми глазами. Милый…
- Ты слышишь?! Уходи скорей, с минуты на минуту всё будет оцеплено. Прошу, уходи…
Наконец-то в моей голове сработал сигнал тревоги, я тут же собрала последние силы и, отскочив от проволочной стенки, метнулась в сторону выхода. На пути у меня встала блондинка, желающая довести бой до конца. Она смотрела на меня в упор, усмехаясь распухшей нижней губой.
Удар… я вложила в последний удар всю свою обиду, всё разочарование жизнью, всё отчаяние. Блондинка крутанулась так, что балерина позавидовала бы, а потом рухнула на пол и застыла. Я испугалась, забыла, что для меня убить раз плюнуть, склонилась над девкой, нащупывая пульс и теряя драгоценное время. Жива! Оставила ее приходить в себя и шагнула к выходу, но его уже перекрыли люди в форме. Вот и всё, теперь и карьере моей конец, а может и свободе. Было ли сожаление? Нет, ни капли. Я забила на свою жизнь. Или она на меня.
Обессиленно опустилась на пол возле пришедшей в себя поверженной оппонентки. Села, автоматически сплетя ноги в позе лотоса, безразлично стала смотреть на кипишь, что поднялся вокруг. Внутри клетки было относительно спокойнее, никто не пробегал по нашим уставшим телам, не давил и не пробивал себе дорогу кулаками. Пыталась разглядеть в этом месиве Никиту, но куча-мала его поглотила.
Предатель! Только днем напирал на меня, заставляя бросить этот сомнительный способ заработка, а потом пошел и слил бои. Выслужился! Ну, он своего добился, я теперь не смогу так зарабатывать, чтобы оплатить бабушке операцию. А осталось бы собрать совсем немного, если бы сегодня я получила завоеванное. Как всегда, помешало «бы»…
Я словно волчица, загнанная при облаве. Я точно поняла, какие чувства испытывают пленённые, но не покорённые животные. Они даже не пытаются вырваться, видя яркие факела. Безысходность и безнадёга, горечь непоправимости… Даже команды, которые выкрикивали люди в форме, были похожи на команды загонщиков.
- Ну что, Царёва, допрыгалась? А то вся такая правильная, погоны менять только успевала.
Подняла голову, надо мной стоял мой коллега, Губарев, кажется. Наше с ним противостояние длится чуть ли не с первого дня, как я поступила на службу. Он стал подкатывать, я не реагировала на его явные заигрывания, а когда он зажал меня в тамбуре архива, куда я спустилась за нужным делом, то визжать не стала, просто отпинала по яйцам и дала понять, что раскатывать губу в мою сторону не стоит.