Первое, что мне бросилось в глаза, - длинные стройные ноги, обутые в лёгкие туфельки на ремешках и с большой тонкой шпилькой каблука. Длину, кстати, подчёркивал разрез в воздушном облаке почти полупрозрачной юбки серебристого платья. Оно же и вовсе мягко облегало округлые бёдра, струилось по точёной талии и так облегало сочную, подтянутую грудь явно четвёртого размера, что я не удержалась и сглотнула.
Бледно-серые крылья за спиной, едва достигали бёдер, но и они были прекрасны. Свет солнца из окон падал точно на женщину, отчего перья практически сияли. На их фоне прямые пепельно-русые волосы смотрелись скорее расплавленной бронзой.
Мягкие черты с ровным тоном лица выгодно выделяли припухлые красноватые губки и бледно-голубые глаза. Хотя такой цвет можно смело называть небесным. А уж в обрамлении тёмных ресниц он выделялся ещё сильнее, и было очень сложно, прям больно смотреть в такую красоту напрямую.
И всё бы ничего, но это ангельское нечто обхватило за шею моего ирлинга и буквально повисло на нём. Глаза светились радостью и довольством, правда в них было ещё что-то такое томное, нижняя губка то и дело прикусывалась.
- Я так счастлива, милый, - мурлыкнула эта… сука! – Но где ты так долго пропадал? И почему решил умолчать? Решил сделать мне сюрприз?
Мой муж стоял, хлопал глазами, смотря на эту… пигалицу, и будто не понимал, что она вообще щебечет. Я же смотрела и чувствовала, как змея на сердце раскрыла пасть и клыками впилась в него, выпуская болезненную кислоту яда.
- О, ты и друзей позвал? – наконец заметила она и нас.
Хотя «нас» - это громко сказано. Рэинтилу милу улыбнулась, Канресу снисходительно кивнула, по Ладиасу же пробежалась заинтересованным взглядом. А вот меня… меня в упор не заметили. Или не захотели заметить.
- Прости, надо было дать указания прислуге и на них обед приготовить. Я так счастлива, что совсем из головы вылетело! - хихикнула дамочка, похлопала глазами и прижалась в поцелуе к губам Гэлдара.
Тело почему-то вдруг стало таким лёгким, словно все силы и чувства покинули его. В голове же полегчало настолько, что её едва не повело. Лишь усилием какой-то внутренней воли, поднявшей голову из глубин замершей души, я устояла ровно. Зато поняла, что задержала дыхание и на лёгкие уже давит нехватка кислорода.
Но ноги всё же не выдержали, когда мадама почти со сладострастным стоном прижалась всем телом к Гэлду, и подкосились. Голову повело окончательно. Не особо надеясь, что меня поймают, я взмахнула руками в поисках опоры, но ничего не было и не будет. В пустой голове на грядущее сближение с полом даже мелькнула мысль: «Будет больно».