Первая заключалась в том, что сепаратисты и так прекрасно были осведомлены о составе частей национальной гвардии, занимавших позиции напротив них. Им было известно все: численность личного состава, количество и качество вооружения, расположение подразделений и упадническое настроение доблестных защитников новой украинской власти. Это было связано даже не с тем, что беспилотные летательные аппараты чудесно справлялись со своей функцией и шпионили с неба, принося много полезной информации для защитников Луганска. Все дело заключалось в местном населении, которое, используя тайные тропы, болталось туда-сюда через позиции и сообщало сепаратистам обо всем увиденном и услышанном в подразделениях украинских «правительственных войск». В этой части земель, которые до переворота входили в состав Украины, народ не считал Бандеру и Шухевича национальными героями, а называл их вурдалаками, упившимися в свое время человеческой кровью, и потому крайне негативно относился к бойцам национальной гвардии, поддерживая в противовес им луганских и донецких ополченцев.
Вторая же причина следовала из первой. И звучала она так: зачем что-то разведывать, если и так все известно и с утра должно начаться наступление? И оно началось!
Лишь только первые лучи солнца появились в небе, как заработала артиллерия и минометы. Москалюк с Мурзиком продрали глаза и сразу поняли, что в их ночном окопном сидении не было никакой необходимости. Лучше бы они спали в блиндаже.
Похлопав озябшими руками по коленям, Мурзик встал, высунул голову над бруствером и сообщил:
— Мельтешат. Бегают туда-сюда. Готовятся к наступлению.
Петро, инстинктивно вжимая голову в плечи при пролете несущихся над головой реактивных снарядов от установок «Град», спросил:
— Флаг белый будем высовывать?
— Ты что, дурак? — Мурзик уселся рядом с ним и покрутил пальцем у виска. — Хочешь, чтобы по нам сзади открыли стрельбу твои оболваненные соотечественники? Да и белой тряпки у нас не найдется. Даже белье наше стало уже неизвестно какого цвета от грязи…
Петро подумал, что насчет оболваненности Мурзик слегка загнул. Оболваненными Петро и его соратники были до майдана и во время переворота. Как только они попали на фронт, многие вещи сразу же встали на свои места. Москалюк вспомнил гнусную рожу бойца, продавшего ему бронежилет. Петро тогда спросил у него:
— Откуда вы берете эти вещи?
Боец, недобро сверкнув глазами, ответил:
— Ты вопросы не задавай! Ты либо покупай, либо пошел в дупу!
Тут же в голове у Петро возник стройный ряд, в который вместе с продавцом жилета встали его командиры батальона и роты. Последний до майдана находился под следствием по подозрению в распространении детской порнографии, и переворот спас этого педофила от бурной жизни, ожидавшей его в местах не столь отдаленных. Звали его — Василий Нечипурло. И был он крайне неприятной и скользкой личностью. В памяти Петро всплыла его недавняя речь, которую он произнес перед бойцами своей роты.