Он, досылая патрон в патронник, щелкнул затвором своего автомата и жестко приставил дуло к дергавшемуся от производимой стрельбы заду командира роты. Сия часть командирского тела не была защищена бронежилетом. Почувствовав уткнувшийся в пятую точку твердый посторонний предмет, Нечипурло испуганно замер.
— Дернешься, прострелю насквозь! — крикнул угрожающе Мурзик. — Ну-ка, Петруха, отбери у него оружие! И про пистолет с ножом не забудь!
Петро быстро обыскал Ваську и отобрал у него все имеющееся оружие, не забыв про гранаты, а также — фляжку с загадочно булькнувшей в ней жидкостью. Мурзик развернул командира роты к себе лицом, рукой ловко приподнял висевшую спереди часть бронежилета, приспособленную для защиты гениталий, и двинул тому коленом в пах. Нечипурло, удивленно всхрюкнув, сложился пополам и сполз на дно окопа.
Мурзик, сорвав с головы командира каску, дал ему в ухо кулаком и спросил:
— Кого ты, сука, генацвалоноидом обзывал?!
Васька, не понимая, где у него больше болит, в паху или ухе, ответил:
— У-у-уй!
Петро крикнул, перекрывая рев проносящихся над головой снарядов:
— Да не трогай ты это говно! Хватит!
Грузин выложил на бруствер автомат Нечипурло и уселся на землю. Москалюк расположился рядом с ним. Шум канонады немного стих. Петро спросил у Мурзика:
— Ты зачем его автомат наверх выложил?
— Затем, чтобы наступающие сразу поняли, что в окопе им ничто не угрожает. Типа — даже если кто и есть, то безоружны.
— Так, может, давай и наши автоматы выложим?
— Нет, у нас тут гусь, которого бояться надо, — ответил грузин и направил свое оружие на Нечипурло, сидевшего в двух метрах от них.
Тот, кряхтя, приходил в себя.
— А, может, ополченцы просто забросают гранатами траншею (от греха подальше) и пойдут цепью на вторую линию обороны? — предположил Петро.
— Нет, — ответил Мурзик. — Ну неужели за год ты не понял, с кем воюешь? Тактики массовых атак здесь не может быть! Это тебе не вторая мировая война. У ополченцев мало людей. Территория, на которой мы воюем, находится в составе Украины с начала образования Советского Союза. До этого она была русской. За все эти годы народ сильно охохлячился, и потому сейчас основной принцип здешнего населения — моя хата с краю, ничего не знаю! Потому ополченцы очень дорожат людской силой и никакими цепями не наступают. А наступают они небольшими группами, лавируя между очагами сопротивления. Если бы не русские добровольцы, которые едут сюда со всей России, окрыленные идеей: «Наших бьют!», то две самопровозглашенные республики давно бы загнулись. Потому что не хватило бы людей! А местное население, поддерживая морально ополченцев, либо бежит в Россию, либо продолжает тупо ходить на работу, хотя никакой работы там уже нет. Вспомни случай с вон той мразью, которую ты сегодня несправедливо пожалел!