Сельский электрик, которого звали Константином (а прозывали — Костян-драбадан), согласился перевезти попа на сторону, контролируемую ополченцами, но денег за это содрал прилично. И заявил после этого:
— Поедем в телеге. Она шума мотора не издает.
Другого варианта у Пафнутия не было и потому ему пришлось согласиться. Но если б он услышал разговор, который состоялся без его участия и происходил между прихожанином и электриком, то вряд ли б согласился на эту тележную авантюру.
Пока Пафнутий грелся внутри машины, в которой его привезли, прихожанин (старый хрыч набожного вида) за углом хлева общался с электриком.
— Ты что, сдурел? — удивлялся Костян. — Ты зачем сюда ехал? Твоему попу в Донецк надо!
— Так здесь же рядом, — отвечал старый хрыч.
— Где рядом? — удивлялся еще больше электрик. — Это же Луганская область! Тут до Луганска — рукой подать. А Донецк в другой стороне находится…
— А я думал, здесь все вместе расположено, — чесал затылок прихожанин. — На глобусе, понимаешь, натыкано… Ну, ничего страшного. Главное, переехать на ту сторону. А там святой отец доберется как-нибудь. Мир не без добрых людей. Помогут…
— Пень ты старый! — констатировал Костян. — Чему тебя в школе учили?..
С финансовой стороной вопроса было тоже не все в порядке, потому что электрик за доставку запросил триста долларов.
— Да тут же ехать всего три километра! — возмутился Пафнутий.
— Правильно, — согласился Костян. — Каждый километр — сотня. Дело не в расстоянии. Дело в состоянии. А состояний у тела может быть только два: живое и мертвое. Хочешь доехать живым — плати. Да и то… Мало ли — тьфу, тьфу, тьфу…
Пафнутий вынужден был заплатить, сколько потребовалось.
Костян спрятал полученные деньги в ширинку своих ватных штанов и предложил священнику переодеться.
Свое пальто и норковую шапку святой отец сложил в чемодан, который Костян засунул в сено, служившее подстилкой, а сам переоделся в ватник, выданный ему возницей. На голову священника водрузили старую милицейскую шапку-ушанку без кокарды, а ноги обули в валенки. И с этим тронулись.
Старая замызганная лошадь еле тащилась по грунтовой дороге. Костян ее не погонял по той причине, что делать это было бесполезно. Быстрее двигаться она не могла не только физически, но и биологически. Мороз не беспокоил лицо отца Пафнутия, так как от холода его защищала добротная седая борода. Зато ляжки стали мерзнуть ощутимо.
Костян, дергая в нужных местах вожжами, периодически нырял рукой в пазуху, что-то из нее доставал и булькал горлом. Через некоторое время Пафнутий заметил, что от головы возницы начали исходить тонкие струйки пара. Он спросил: