- Жди здесь. Я скоро вернусь.
Она начала медленно и осторожно спускаться по ступеням в тёмный погреб. Как только она исчезла во тьме, Юнис сделала одну импульсивную вещь. Она поспешно подошла к другой стороне люка и пнула его сзади. Он остался на том же месте, несмотря на то, как сильно она пнула его босой ногой. Она сразу попробовала ещё раз, но результат был тот же. Люк не сдвинулся с места. Вместо того, чтобы пнуть его снова, она схватилась за верхний край люка и начала раскачивать его взад-вперёд, отчаянно пытаясь сломать механизм, удерживающий его.
- Что, чёрт возьми, там происходит? - закричала Дарлин на неё из погреба.
Сердце Юнис ушло в пятки, и она прекратила свои попытки опустить люк и запереть Дарлин в погребе. Последнее, чего она хотела, это чтобы Дарлин вернулась наверх вовремя, чтобы увидеть, что она пытается сделать, потому что она определённо боялась её больше, чем нападающей толпы мёртвых существ.
- Ничего, - проговорила она, повышая голос настолько, чтобы быть услышанной отсюда. - Это те существа создают шум.
- Хорошо, держись там, - ответила Дарлин. - Я собираюсь придумать кое-что, что покончит с этими ублюдками раз и навсегда.
Юнис тяжело вздохнула.
- Ладно.
Она не была уверена, почему выбрала этот момент надвигающейся гибели, чтобы наконец восстать против своего единственного выжившего похитителя. За всё время, проведённое с Дарлин и её братьями, она не пыталась предпринять ничего подобного. Ни разу. Её абсолютный страх перед ними и потенциал их садистского гнева не давали ей даже подумать об этом. До сегодняшнего утра. Затем внезапно появилась возможность заключить в неволю последнего из них, прямо сейчас, и она просто не могла сопротивляться.
Просто не получилось. И теперь всё было кончено и потеряно.
Неудачный жест сопротивления.
Она снова смирилась с тем, чтобы тратить то немногое, что осталось от её жизни под руководством Дарлин. Она была вынуждена стать любовницей девушки через годы жестокости и террора, но правда была в том, что Юнис ненавидела её так же сильно, как и её недалёких братьев. Возможно, даже больше, из-за ложной эмоциональной близости, которой она была вынуждена притворяться в течение всего времени, проведённого вместе. Моменты удовольствия, которые она получала от того, что они делали вместе, были возможны только через изнурительный процесс психологического разделения. По сути, было две версии её жизни в собственной голове одновременно. Иногда границы между двумя её личностями стирались до такой степени, что их нельзя было различить, но иногда границы снова становились ясными. Последнее происходило прямо сейчас.