Шаркающие, стонущие зомби теперь были ближе. Она надеялась, что сознание покинет её, прежде чем они придут.
Но этого не произошло.
Она всё ещё была в сознании несколько мгновений, когда они хватали её руками и рвали её плоть зубами. Она закричала в последний раз, но не боролась, не имея сил для этого. Последнее, что она увидела, было гниющее трупное лицо, опускающееся на неё, заполняющее всё её поле зрения за мгновение до того, как оно оторвало кусок щеки и сожрало его.
Затем она умерла.
Дарлин могла различить по звуку медленных, дрожащих шагов над ней, что мёртвые существа уже заполнили хижину. И, судя по жалкому звуку последнего вопля боли и отчаяния Юнис, теперь она была одной из них. Она представила, что девушка на мгновение застыла на месте, прежде чем неуверенно и неуклюже начала реанимироваться, как это всегда происходило в тех старых фильмах, которые они смотрели с братьями в те времена, когда у них ещё не было силы и власти.
Те дни давно ушли, как и её мама с папой.
Она улыбнулась и посмотрела на заднюю часть большого погреба. Яма для тел была там. Она была заполнена разложившимися останками большинства жертв, которые они с братьями убили за эти годы.
Включая маму и папу.
Здесь всегда присутствовал запах, похожий на аммиак. Это был щёлок, который они использовали для растворения тел. Большинство людей ненавидели этот запах, но она полюбила его с годами. Это был запах, неразрывно связанный с тем, чем всегда была её жизнь. Болью. Причинять боль другим. Убивать их.
Ей всегда нравилось это. Убийство её братьев не было актом мести за то, что они принуждали её к жизни убийств и террора. Намерение не состояло в том, чтобы спасти Юнис и сбежать вместе в менее безумную жизнь где-нибудь ещё. Истории о жестоком обращении, которые она рассказывала бывшей сучке-хиппи, были ложью, чтобы вызвать сочувствие. Только один человек в жизни коснулся её без её согласия, и это был папа. Ну, она позаботилась об этом ублюдке, не так ли?
Нет, она убила Джаспера и Первиса по той простой причине, что хотела, чтобы Юнис принадлежала ей одной.
Это был чистый эгоизм, ничего более.
Только теперь эта сука предала её, и она оказалась здесь, в погребе. А десятки мертвецов топтались на полу выше. Она могла продолжать стрелять снарядами через пол из своей AR-15, но она не могла быть уверена, что убьёт их всех. Кроме того, если бы здесь применялись правила кино, ей нужно было бы делать выстрелы в голову, чтобы прикончить каждого. Это было практически невозможно без возможности видеть, во что она стреляет. Нет, был только один жизнеспособный курс действий.