— Кроха, я скоро буду, ты сможешь выйти раньше, минут на десять?
— Сам ты Кроха, — знает же, что не люблю когда дразнит. — Смогу, начальник еще час назад уехал, не думаю, что вернется. А ты не мог бы зайти ко мне в кабинет, тут пакеты с продуктами?
— Понял, жди.
Двадцать минут пролетают незаметно. Андрей врывается в кабинет, как ураган, приветственно сгребает меня в охапку, выхватывает пакет с продуктами из рук и подталкивает меня к выходу:
— Давай быстрей, Кроха. Еще за Леркой в садик. Наши уже шашлыки начали жарить. Будешь так долго копаться, я из-за тебя голодным останусь.
— Ты всегда голодный, сколько не корми.
— И в кого ты такая злая? — смеясь, спрашивает брат.
— С тобой нельзя быть доброй. Иначе, и меня съешь, а так, быть может, хоть подавишься.
— Тобой- то?! Это точно, одни кости.
Началось, извечная тема “Маша, ты слишком худая”, “ Надо больше кушать” и “ Подержаться не за что”.
Андрей галантно распахивает дверцу автомобиля, я плюхаюсь на сиденье и замечаю Смирнова, который с остервенением трет стекло. Жаль, что так быстро заметил, была надежда, что покатается пару дней с надписью.
Не все так просто, господин Смирнов, тут без растворителя не обойтись.
— Эй, Марусь!
— А?
— Что, а? Говорю, зачем весь этот цирк с пакетом? Там килограмм яблок и кукурузные палочки, ты бы их сама смогла донести.
Вот же проницательный какой.
— Может я хотела лишний раз похвалиться своим красавцем братом?!
— Ну, конечно…Ты что-то натворила? Это не из-за того ли пижона со злым лицом, который бегает вокруг машины?
— Тебе бы следователем работать, а не хирургом.
— Ну- ка, поехали посмотрим, что ты там ему изобразила.
— Нет, пожалуйста! Не нужно проезжать мимо! Давай, ты тут развернешься!
Сколько себя помню никогда не могла переубедить Андрея, на него действовали только слезы, но за пять секунд не выдавить из себя, подводит уровень актерского мастерства.
Он нарочито медленно проезжает мимо внедорожника. Чуть ли не останавливается, чтобы прочесть, я же максимально вжимаюсь в сиденье и стараюсь мимикрировать под обивку салона.
Смирнов смотрит на меня так, что хочется выбежать из машины и бухнуться на колени с извинениями, а после с тряпкой оттирать писанину.
— Аха-ха, “хам и свинья”. Ты смотри, “нья” уже успел оттереть. Я бы на его месте начал с “хама”. За что ты его так?
— Не успел, это я не дописала, корректор кончился. Он мою “девочку” ведром с болтами обозвал.
— Так она и есть ведро с болтами. Сколько мы уже тебе говорим: продай, а лучше сдай на металлолом. На ней опасно ездить.
— Не могу я ее предать.