Но это все равно был Одуванчиков!
— Гвоздик! — я не сдержалась и обняла фейка. — Как хорошо, что ты здесь!
— Ничего в этом хорошего нет, — рассмеялся фейк, неожиданно с готовностью ответив на мои объятия.
Блин, а чего я ждала? Это же Гвоздик! Он всегда готов повиснуть на любой подходящей дурехе.
— Ну, кроме обнимашек, — добавил он, даже не думая разжимать кольцо своих рук.
Тот факт, что его лицо находится в нескольких сантиметрах от моего, фейка нисколько не смущал.
— Что, Клык послал вас с Вандерштутелем подальше? — спросил он, обдав меня запахом какой-то ментоловой жвачки.
— Да. Клык сказал, что не лечит эльфов.
— А про хершт он что сказал?
Я замялась.
— А про хершт ты даже и не спрашивала? — догадался Гвоздик.
— Урфин сказал, что не стоит спрашивать Клыка прямо, — промямлила я.
— Урфин, как и все гномы, перестраховщик и зануда. С Альдровандой такой подход не сработает. Я отведу тебя к ведьме, но ты прямо скажешь ей, что тебе нужен хершт.
— А почему к ведьме? Я думала, она знахарка!
— Ну и это тоже, — не стал отрицать Гвоздик, наконец отцепившись от меня.
— Я рада, что ты пришел, — сказала я, шагая рядом с фейком.
— Если бы ты тут окончательно заблудилась, мне пришлось бы искать новую квартиру, — усмехнулся Одуванчиков, — но я все еще считаю, что мы зря в это впутались. Привет, Альдрованда.
Эту последнюю фразу Гвоздик произнес так неожиданно, что я даже не сразу поняла, что он это не мне. Оказывается, я не дошла до фейской знахарки каких-то полсотни метров!
В открытом контейнере стоял небольшой плетеный столик, на столике — лампа, рядом со столиком располагалось плетеное кресло, в кресле с трубкой во рту сидела пожилая дородная фейка. В многослойной цветастой юбке с рюшечками она напоминала куклу на самовар. Это точно была фейка, но только с какими-то расплывшимися фейскими признаками: ее волосы были, как и положено, кудрявыми, но не рыжими, а иссиня-черными, глаза отливали не золотом, а серебром, но главное даже не это, а само выражение ее с виду мягкого лица.
«Что-то не то».
Вандерштутель оказался прав на все сто процентов. Именно эта мысль и появилась у меня в голове, когда я увидела Альдрованду.
— Чего надо? — спросила знахарка, не выпуская трубку изо рта.
Голос у нее был тонкий и мелодичный, совершенно не вязавшийся ни с ее внешностью, ни с манерами.
Вот что, так прямо и сказать? Я обернулась за поддержкой к Гвоздику, но того и след простыл! Вот куда он делся?
— Ну? — нетерпеливо произнесла Альдрованда.
В конце концов, а чего я боюсь? Это ведь просто лекарство.
— Хершт, — твердо сказала я.