Получив передышку и обретя способность мыслить, я поняла, что слышу звуки борьбы. Удары, пыхтение, глухие вскрики. Попыталась отползти к стене и снова увидела вспышку. Какие-то красные искры, похожие на небольшой салют, взлетели над Гвоздиком и посыпались на того бездомного, который стоял спиной к фейку, занятый дракой с Вандерштутелем. Гном устрашающе размахивал топором. Похоже, ему в темноте тоже не было ничего видно. Искры с шипением прожгли и без того неприглядную одежду бродяги, тот отвлекся от гнома и сразу же получил по голове обухом топора.
К сожалению, искры быстро погасли, а я даже не успела разглядеть, где двое оставшихся грабителей. Потом в темноте открылась дверь подъезда, хлопнула, через секунду — еще раз распахнулась, и на площадке стало тихо.
Над головой Гвоздика вспыхнул светящийся шар. Вот это цирк! Я впервые в жизни видела легендарную фейскую магию. Ну, искры, строго говоря, тоже магия, так что второй раз.
Урфин по-прежнему воинственно сжимал топор и свирепо озирался. Ни одного из бездомных в подъезде не было.
— Так ты умеешь зажигать свет? — взвыл он. — И какого черта сразу так не сделал?
— Чтобы меня сразу и нашли? — иронично спросил фейк.
— Трус!
— Само собой, — не стал спорить Гвоздик, присев рядом со мной, — ты как?
— Нормально. Вот, руку порезали.
Светящийся шар последовал за Одуванчиковым и висел теперь в каком-то метре от меня. Рука болела, пуховик был безнадежно испорчен.
Гвоздик помог мне встать.
— Что, так болит? — спросил гном, шагнув к нам.
— Пуховик жалко, — всхлипнула я, пытаясь сдержать слезы.
— Не реви. Пуховик я легко залатаю! — строго сказал Урфин.
— Ага. И, главное, печать поставить не забудь! — язвительно заметил Гвоздик.
Какую еще печать? Опять фейские шутки?
— Тебя спросить забыл! Если ты не заметил, тут крысы бегают!
— Кстати, да, заметил, — задумчиво кивнул Одуванчиков.
— Где крысы? — взвизгнула я, в панике оглядывая пол.
Мужчины вспомнили о моем существовании.
— Пойдем-ка, нужно рану обработать. Такие царапины очень опасны, — фейк подтолкнул меня к лифту.
— Вообще-то он меня ножом порезал! — я даже обиделась на «царапины».
Это было самое страшное побоище в моей жизни, а он — «царапины»!
Мы втроем загрузились в лифт, и светящийся шар над Гвоздиком бесследно исчез.
— Просто ужас какой-то! Прямо в подъезде с ножом набросился! — я все не могла поверить в случившееся.
— Не было у него никакого ножа. Они ножей не носят. А набросился, потому что почуял хершт. У них знаешь, какой нюх? — бурчал Урфин.
— Как это не было ножа? А это он чем сделал? — я вытянула разрезанный рукав.