Еще в родном мире Доминик Триенариц успел разработать технологию создания взрослого клона с помощью трехмерной клеточной печати. Клонировать детей и устраивать у себя в лаборатории детские ясли он не имел желания. К тому же, мечтал как можно скорее получить взрослое, готовое к переселению своего разума тело. Теперь его давние разработки наконец-то пошли в ход.
Параллельно Доминик продолжал искать способ стать таким, как упомянутые куратором мира Эухарис злобные сущности, которые имели возможность овладевать чужими телами. Здесь удача неожиданно пришла к нему в руки сама — сразу же, как господин Триенариц «напечатал» свой первый клон.
Первые три дня тело — немного улучшенная копия самого Доминика — лежало, бессмысленно открывая и закрывая глаза, пуская слюни, не пытаясь даже глотать.
Триенариц наворачивал вокруг своего клона круги. Пытался стимулировать мышцы рук и ног, которые то двигались хаотично, то замирали в полусогнутом виде — как у младенцев. Включал музыку, менял освещение, разговаривал, обнимал в надежде вызвать хоть какую-то реакцию. Все было впустую. Электроэнцефалограмма показывала полное отсутствие высшей нервной деятельности. Работали только самые глубинные структуры мозга, ответственные за дыхание, сердцебиение и регуляцию других внутренних процессов.
На четвертый день, когда Доминик, слегка обезумевший от переутомления, сидел и тупо смотрел на свое новое тело, которое никак не мог занять, произошло что-то… странное.
Клон перестал размахивать руками и ногами и бессмысленно моргать глазами. Его взгляд вдруг стал острым, сфокусированным. На лице впервые проступило осмысленно выражение.
— Ну, Доминик, — произнес клон голосом самого Триенарица. — Прими мои поздравления. Ты своего добился.
— Что?! Как?.. — подлетел молодой ученый.
Озарение снизошло мгновенно: если он, Доминик, сейчас в собственном теле, то кто — в теле клона? Кто говорит устами Дома-младшего, как привык называть свое творение Триенариц?
— Ты же хотел узнать, как выйти из одного тела и овладеть другим? А я, как видишь, вполне на это способен, — в голосе клона прозвучала гордость собой и легкая насмешка.
— Ты кто?!
У Триенарица подкосились ноги, похолодели руки и заполошно заколотилось сердце. От ужаса и… восторга?
— Тебе не все ли равно, кто я, если я могу дать тебе то, чего ты хочешь?
Доминик мотнул головой неопределенно. Тут же спохватился, кивнул:
— Все равно! Так как… мне это сделать?
— Не так быстро, мой юный гений. Ты ведь понимаешь, что за все надо платить?
— И… чего ты хочешь? Что я должен сделать?