— Эта музыка отстой, — жалуется один из моих соседей по комнате.
— Какая разница — мы здесь не ради музыки. — Другой поднимает пиво в воздух, радуясь выходному в будний день. — Мы здесь ради кисок.
Смутившись, я бью его по руке.
— Никогда больше не говори такого дерьма.
— Ой, чувак, как больно. — Гандерсон ворчливо потирает руку. — Я просто хочу, чтобы вы оба, ублюдки, знали, что сегодня я трахаюсь. Мой член высохнет, если я этого не сделаю, так что заранее простите меня за то, что приведу домой какую-то цыпочку.
Он оглядывает комнату, сцепив пальцы.
— Кто будет счастливицей, кто будет…
— Сегодня ты никого не приведешь домой. — Я хмурюсь. — Не сегодня. Нет.
— Судьба решит. — Гандерсон вскидывает руки в притворном поражении. — Я не собираюсь никого бить палкой, если они захотят трахнуть меня позже, Вот и все, что хочу сказать.
Джонсон хмурится.
— Это ты хотел выйти. Мы должны начать называть тебя новичок-зануда?
— Или кайфолом.
— Блокировщик члена? — Им это нравится.
— Да, хорошо, мне нравится. Блокировщик члена.
— Оставим блокировщика члена топить свои печали в бутылке. Мы зря тратим время, стоя в этом углу — здесь пахнет сексуальным подавлением и ночными выбросами.
Слово «полюция» — ночные полюции.
Боже, что за пень.
Джонсон рыгает.
— Позже, брат. Не уходи рано без нас.
— Не зли меня, и я не уйду.
Они протягивают мне костяшки пальцев, а потом уходят, раздвигая толпу и пробираясь сквозь нее, как будто они здесь хозяева, оставляя меня на краю комнаты одного.
Чтобы самостоятельно позаботиться о себе в комнате, полной людей, одетых как ботаники и греки.
Отлично.
Отодвинувшись в дальний конец комнаты, я прислоняюсь к стене, сканируя глазами каждое лицо в толпе, ища длинные черные волосы в море светлых и коричневых, и некоторых неоновых цветов, таких как синий и розовый.
Я нервно тереблю этикетку на пивной бутылке.
Нарушение правила выхода сегодня вечером нервирует меня, а встреча с Алекс только увеличивает беспокойство, зарождающееся в животе. Я хочу, бл*дь, блевать.
Это была такая дерьмовая идея; я не в состоянии справиться с этим. Понятия не имею, что творю. Что я буду делать, когда наконец найду ее и встречусь лицом к лицу?
Черт, черт, черт.
Паника накатывает, мой разум на пределе, ладони вспотели.
Я тереблю воротник своей темно-синей футболки. На левом нагрудном кармане логотип популярной компании Nantucket, единственная приличная чистая рубашка, которая лежала на полке моего шкафа, которая не была помятой, грязной или слишком нарядной и не имела логотипа борьбы из неправильного колледжа.