Но мне было плевать на её извинения. Вместо этого я без промедления бросилась к входу, вышибла дверь, выбежала наружу и, нажав на курок, принялась бесконтрольно стрелять в небо.
Даге и остальные находятся в салоне микроавтобуса. Они навряд ли смогут углядеть этих птиц на фоне тёмного неба. Если такая туча иных внезапно обрушится на них, микроавтобус даже перевернуться может. Мне нужно предупредить их об опасности, а заодно и отвлечь внимание иных на себя.
Стрекочущий звук выстрелов вынудил цветущих падальщиков резко развернуться. Заполонив собой всё небо, они принялись, словно коршуны, кружить надо мной. Я ясно ощущала на себе их взгляды, и от этого чувства мой пульс резко участился, а по телу побежали мурашки от ужаса с тонкой примесью… предвкушения.
Как и я, лидирующая птица в этой стае достигла первого ранга. Глядя на его гордо парящую фигуру в окружении десятков приспешников и крохотную меня, что одиноко стояла на земле, становилось очевидно, что даже ёмкое слово «удручающее» не способно передать всю глубину моего отчаянного положения. Учитывая количество птиц в небе, если каждая из них выплюнет по сгустку слюны, то получившегося количества хватит сполна чтобы утопить любого среднестатистического человека… Хотя лично мне смерть от удушья в этой жизни вряд ли грозит. Хоть я и не обладала способностью контролировать воду, я всё же имела власть над льдом. Даже если вы забросите меня в середину океана, я всё равно смогу создать себе небольшую ледяную лодочку.
В общем, у того цветущего падальщика была стая подчинённых, в то время как у меня был мой Даге. Ещё увидим, кто кого должен бояться! Сегодня на ужин у нас будет дополнительное блюдо из птицы в память о почивших курицах.
Проигнорировав заполонивших всё небо красных птиц, я развернулась и вместо этого уставилась на крышу. Там на самой высокой точке дома над мансардой разместился тот самый цветущий падальщик первого ранга. Он один своим внушительным размером походил на нашу небольшую мансарду, так что та на его фоне смотрелась какой-то игрушечной.
Этот цветущий падальщик также смотрел лишь на меня. Чёрные зрачки его глаз были столь велики, что белка почти не было видно, как, впрочем, и у обычных птиц. Вот только из-за увеличившегося после апокалипсиса размера тела, его глазные яблоки также стали значительно крупнее прежнего, и от этой пары глаз у меня невольно мурашки по спине побежали.
И дело было не только в размере. В этом взгляде был далеко не птичий ум. Если бы не внешний вид этого иного, я бы без промедления решила, что на меня смотрит самый настоящий сознательный человек. Гордо взирая на меня сверху вниз, он оценивающе оглядел меня, словно решал, достойна ли я стать его противником.