В отчаянной попытке удержать копьё и удержаться самой, я смогла лишь приморозить собственные ноги к балкону, а руки к копью, после чего наша битва внезапно трансформировалась в своего рода соревнование по перетягиванию каната.
Пытаясь взлететь, птица что есть мочи хлопала крыльями, периодически задевая ими и меня, отчего моё тело то и дело пронзали волны жгучей боли. Когда же пернатая, наконец, заметила, что её взмахи наносят мне урон, она пришла в такой неописуемый восторг, словно только что внезапно выиграла главный приз в лотерее, и принялась с удвоенным рвением хлестать меня своими крыльями. Чешуйки, что покрывали её крылья, были остры как ножи, и если бы я не покрыла всё своё тело тончайшим слоем льда, то в мгновение ока превратилась мы в кучку тонко нарезанного мяса.
Но пусть мне и удалось защитить себя от острой чешуи, мощи её ударов это ничуть не снижало. Каждый сантиметр моего тела ныл от боли, а из уголка губ уже заструился ручеёк крови.
Чёртова пернатая! Собрав энергию своей способности в ладонях, я напитала ею копьё и, используя его как проводник, направила волну холода в клюв птицы. Первые несколько секунд она, казалось бы, и не была особо против, однако как только энергия, пройдя по клюву, достигла плоти, та моментально выпустила копьё. Дрожа всем телом, самочка принялась, как очумелая, мотать своей головой из стороны в сторону. Воспользовавшись её замешательством, я, недолго думая, замахнулась и нанесла мощный удар древком копья ей в голову. Удар получился настолько сильным, что та не смогла удержаться на ногах и плашмя рухнула на пол балкона.
Эта моя атака, похоже, окончательно выбила её из колеи, лишив всякой возможности мыслить рационально. В порыве гнева она напрочь позабыла о своём преимуществе полёта и вместо этого с громким топотом рванула в мою сторону на своих двоих, и эти её ноги уже не были тоненькими хрупки птичьими лапками, а вполне себе надёжной мощной опорой. Один пинок такой ножки вполне может из меня последний дух выбить.
При обычных обстоятельствах я предпочла бы увернуться, однако балкон, на котором мы сейчас находились, был недостаточно велик. Его размер не превышал размах всего одного крыла иного предо мной, так что бежать по большому счёту было некуда. Чтобы уйти из-под атаки мне пришлось бы выпрыгнуть за пределы балкона, а сделать этого я никак не могла. Мне наконец-то удалось разъярить птицу достаточно сильно, чтобы та забыла про свою возможность полёта, и я просто обязана была сделать всё, что в моих силах, чтобы не позволить ей вновь об этом вспомнить. Я обязана справиться с ней, и сделать я это должна именно сейчас!