А холостой герцог с обширными имениями — это настоящий лакомый кусочек для юной прелестницы.
— Не вздумай, — предупредил Даниэль, поняв намерения женщин, — не бросай меня с этой мегерой и ее мелковозрастной копией!
— Успокойся, друг мой, — я похлопал Фламеля по плечу и улыбнулся, — в браке жизнь не заканчивается.
— Эрик!
— Через два часа на конюшнях, — бросил я напоследок, не оборачиваясь, шагая в сторону выхода. Надоел этот фарс и общество в целом.
— Эрик!
Едва послышался голос герцогини, я замер на месте и непроизвольно закатил глаза. Меньше всего сейчас хотелось ссориться с ее светлостью, чья трость отбивала собственный ритм о мраморную плитку, когда бабушка подходила ко мне. Медленно развернувшись, я посмотрел в светлые глаза, скрытые за тончайшей вуалью темно-фиолетовой шляпки. Никто не знал, почему герцогиня никогда не снимала на людях любимый аксессуар, и это стало предметом злобных шуточек в обществе среди тех, кому леди Рошель успела насолить своими язвительными комментариями. Самые ярые ненавистники рисовали карикатурные шаржи, распространяя их среди знати.
Вряд ли им бы понравилось то, что ее светлость годами прятала под зачарованной тканью.
— Бабушка, — учтиво поклонился я, сцепив зубы от недовольства. Опять пришла критиковать? Кажется, сегодня она не успела это сделать. — С вашего позволения...
— Не позволяю, — отрезала герцогиня, пресекая мои неловкие попытки избежать беседы. Пришлось выпрямиться и тяжело вздохнуть, ожидая очередного потока недовольства.
— Бабушка, — раздраженно проговорил я, оглядываясь по сторонам. Может, меня спасет отец или кто-то из дальней родни? — Лучше напиши свои претензии в мой адрес на бумаге и пришли со той ползучей гадиной, которую ты называешь «помощницей».
— Чем тебе не угодила Грейс? — поинтересовалась герцогиня, ловко перехватывая мою руку. Пришлось делать вид, будто мы прогуливаемся по залу, пока остальные гости продолжали танцевать и веселиться.
— Будем говорить о мисс Баркет?
— Хорошо, раз уж настаиваешь. Обсудим твою жену, — кивнула бабушка, стукнув тростью так, что напугала мисс Эстель, дочь барона Грина, поедающую шестой или седьмой эклер. Несчастная подавилась, отчаянно пытаясь вдохнуть.
— Ваша светлость, — устало пробормотал я, провожая взглядом Эстель, которую сразу вывели из зала многочисленные родственницы. — Давно не становились предметом сплетен?
— Ну, твоя семейная жизнь им интересна больше, чем мои выходки. Безумная старуха — это не так весело, — дернула плечом бабушка, остановившись у бронзового канделябра.
— Что не так с моей женой?