— Остроумничать — моя прерогатива в семье, — буркнул в ответ, отворачиваясь к картинам предков.
— В любом случае мне пришлось очень быстро решать возникшую ситуацию, — усмехнулся брат, качая головой и опираясь на стену, как раз в том месте, где находился рычаг для открытия тайной двери.
Вспомнил навыки дипломатии?
— С этим у меня всегда было хуже. Пришлось подраться за оружие.
Я слабо представлял себе брата, который ударяет женщину в попытке забрать у нее огнестрел. Даже в борьбе за собственную жизнь. Боги, да он позволял дурочке Сент-Клер таскаться за собой, точно глупому несмышлёному щенку. Простил открытый флирт с родным братом, позволил оставаться невестой, узнав о любовных снадобьях. Ведь не было никакой необходимости жениться, пусть причина мне совсем не нравилась.
— Помнишь Килкенни?
Я нахмурился, вспоминая маленький городок на границе с Зелеными островами. Один из тех, что отказывались сложить оружие и подчиниться армии Данмара. Они вздернули на главной площади нашего переговорщика, солдата Хьюстона Гейли. Решение использовать боевых магов и разнести защитный купол города Абель принимал в одиночку. После небольшого ранения я оказался в походном госпитале и узнал о судьбе Килкенни сразу после атаки. Несколько десятков наших солдат и сотни островитян погибли в борьбе за независимость своих принципов. По приказу брата на той же площади повесили шесть военнопленных, виновных в гибели Гейли, а затем похоронили в общей могиле, не позволив местному храмовнику провести отпевание.
— Майор Дункан Хэйс был мужем Ригнак, — ответил Абель, и я затаил дыхание, — и оказался в числе тех, кого мы судили за смерть солдата Хьюстона.
— Это война, брат, — осторожно проговорил я, с трудом глотая ком. — Никто не мог предугадать такого исхода. И они сами вырыли себе могилу.
— Да, но нести бремя вины мне придется до конца своих дней, Эрик. Опустив оружие, Ригнак сказала, что не вправе меня судить и лишь боги будут выносить наказание. Видимо, пришло, — он оттянул ворот, показывая почерневшие вены.
— Чушь. Тем более, Ригнак защищает тебя, — покачал я головой.
— Потому что я поклялся покончить с войной, — твердо сказал Абель.
— Тогда пора начинать, поскольку отец явно решил развязать ее вновь.
Тихо потрескивали дрова в камине, а саламандра нежилась на раскаленных углях, изредка приоткрывая глаз и разглядывая обстановку вокруг. Я устало опустился на кровать, бросая сюртук в сторону кресла, случайно промахнувшись. Еще немного, и рукав попал бы прямо в пламя, дорогая ткань вспыхнула, превратив всю комнату в пепелище. Развязав манжеты на рукавах, рухнул спиной на постель, разглядывая потолок. Причудливые тени, отбрасываемые пламенем многочисленных свечей, изгибались в шаловливом танце, наводя на мысль о пекле.