— Видел декоративок пузатых, но у этой мэзы большой живот был, особливо по сравнению с ней самой, худосочной бедняжкой. Все равно красивая была, — проговорил Треден, пребывая во власти воспоминаний, — беленькая, нежненькая, с огромными желтыми глазами…
— Желтыми? Как у Зена?
— Да, — очень тяжко вздохнул Треден. — Глаза у него как у нее, один в один. Только у девочки той взгляд был добрый, ласковый, пуганый, а у Зена с малолетства дикость в глазищах горит… и злость. Будто знает, как с ним обошлись после рождения.
— Как? Как с ним обошлись?
Птенец снова попытался клюнуть меня, но я внимания не обратила, захваченная рассказом.
— Дошли мы до Мэзавы, только сами этого не поняли, думали, что блуждаем, что карта врет, — продолжил Треден. — У девочки желтоглазой роды начались. Мы расстелили ей прямо в кустах плащ, уложили… Я пошел воду искать, Слего с ней остался. Ох, Ирина… как же долго я искал, как долго… Когда я вернулся… — мэнчи замолк и опустил глаза.
Я не посмела его торопить. После недолгого молчания Треден уже другим, более сухим голосом закончил:
— Когда я вернулся, в кустах было натоптано и кровища. Слего… я насчитал пять ударов в грудь. Парня убили, оскопили, а то, что отрезали, сунули в рот. Еще с плеча срезали татуировку ни-ов и бросили рядом, как тряпочку… Опорочили, осквернили человека… Он такой смерти не заслуживал.
Я протянула руку и опустила на плечо Тредена. Мэнчи поднял руку и опустил на мою ладошку. Я почувствовала, что его теплая шершавая ручища дрожит.
— Вот тут-то я и понял, что мы на месте, что мы в Мэзаве. Нас засекли, — глухо промолвил Треден. — Надо было бежать, спасаться, но я не мог уйти, оставив так Слего. Я кое-как вырыл яму да похоронил его… Мне не было страшно, что меня найдут и так же разделаются. Я был зол, Ирина. Я не понимал, к чему такая жестокость. Закончив, я отправился домой и по пути уловил слабый писк в траве… Склонился, а там младенчик. Страшный, в кровище и слизи. Потом нашел место, куда они отволокли мэзу, где она родила. Там тоже кровь была, но меньше, и следы всякие… Она родила ребенка, и это оказался мальчик. Они взяли да выкинули его... Даже не смилостивились на быстрое убийство…
— Боже мой, — выдохнула я, и Треден тут же среагировал, но не так, как обычно. Вместо того чтобы ругать меня за то что я упоминаю бога, он произнес возбужденно:
— Боги увидели это, и послали меня на спасение Зена. Да, да! Я тогда сокрушался, что ушел за водой надолго, но ведь это и спасло Зена. Приди я раньше, меня бы убили вместе с ними… а так мы спаслись, и теперь Зен – сильный мужчина. Теперь при встрече бояться надо им.