Примерно так же, наверное, выглядела и я. Улучив момент, пока никто на меня не смотрит, я закатала рукав платья и обнаружила две дырочки на предплечье, окаймленные синим и красным, и еще одну снизу. Помимо этого, от самого давления челюстей рука тоже посинела.
— Сильно прихватил? — хрипло спросил желтоглазый.
Я вздрогнула и увидела, что он смотрит на меня.
— Нет, — коротко ответила я и скорее задернула рукав. — Просто синяк будет.
Он не поверил и подполз ко мне. Я попыталась спрятать руку за спиной, но это было бесполезно в случае с Зеном: он может справиться даже с мощным волком, что уж говорить о тощей слабой мне?
— Надо же, — проговорил он, приглядываясь к ранкам, — а ты даже не пикнула, когда он цапнул. Может, в тебе и впрямь сидит дух, Ирина, который дает тебе дерзости, сил и отнимает боль? Иначе я просто не понимаю, что ты такое.
— А ты что такое? Как ты понял, что Вазраг хотел пустить Млада на шубу и вырвать его клыки?
— Многие идиоты верят, что если забьют волка, медведя или рысь, наденут шкуру и навесят на грудь ожерелье из клыков, обретут силу своей жертвы.
Говоря об идиотах, он немного пережал мою покусанную руку, и мне стало еще больнее; на глазах даже слезы выступили.
— Больно сделал? — тихо спросил Зен.
— Разве духам бывает больно? — спросила я дрожащим голосом. Слезы потекли из глаз. Я подняла свободную руку, чтобы смахнуть их с лица, но желтоглазый меня опередил, и медленно и нежно стер своими пальцами соленую влагу с моей кожи.
— Почему ты себя совсем не бережешь? — спросил Зен.
— Млада разве удержишь…
— Я не об этом. Ты против всего мира воюешь.
— Это не я, а злобный дух… — хмыкнула я, и мое лицо снова скривилось. Раз уж начала плакать, то кран закрыть не так-то просто… Я пошевелилась, чтобы встать, но Зен меня удержал, и, потянув за помеченную Младом руку, прижал к себе. В этот раз у меня не возникло и мысли о том, чтобы отстраниться.
Мне очень хотелось, чтобы после всего произошедшего меня обняли. И мне очень хотелось хотя бы на время почувствовать себя под защитой. Под настоящей защитой.
Меня нежно пошевелили. Я открыла глаза и в теплом свете факела, который прикрепили со стены к клетке, увидела лицо Зена, непривычно миролюбивое, даже ласковое. Глаза его тоже светились мягко, тепло.
— Что-о-о? — недовольно протянула я, силясь держать глаза открытыми: настолько еще хотелось спать.
Зен улыбнулся; мое сонное недовольство его позабавило.
— Укус подчистить надо. Я вино принес.
Я пошевелилась, и вместе с болью проснулись воспоминания о памятном вечере… Болели спина и плечо, на которые я упала, когда меня швырнул Вазраг, болела рука, причем наипротивнейшим образом – тупо ныла, ны-ы-ыла… Приподнявшись, я увидела, что Зен уложил меня прямо на полу, а под голову подложил сумку Тредена.