Если проспиртуюсь, то, может, не будет никакой инфекции.
— Откуда водку взял? — спросила я.
— Вино это, ржаное.
— У нас такое «вино» водкой называется. Так откуда питье?
— Да как-то припрятал с кухни.
— Во-о-о-ор, — протянула я, впрочем, без осуждения. — Зен, долго мне еще кровью истекать?
— Еще немного.
— Ты знаешь, что делаешь? Я не хочу умирать.
— Правда? — улыбнулся он; моргнув, я увидела его лицо довольно четко, хотя не так уж близко мы сидели, обычно для такой четкости мне требовалось расстояние поближе. Кажется, это ржаное вино так удачно ударило мне в голову, что даже немного улучшило зрение.
— Правда, — кивнула я. — Чего ты скалишься?
— Не хочешь умирать, но делаешь все, чтобы умереть.
— Ой, вот только не надо это все! Ты сам точно такой же противный.
— Противный?
— Конечно. Делаешь, что хочешь, при этом тебя не обманешь, не убьешь… Проти-и-и-ивный!
— Если так толковать, то да, противный. Но ты противнее.
— Нет, ты противнее. Потому что ты еще и сильный, — с завистью протянула я, и даже не заметила, когда Зен подтянул меня к себе немного и, осмотрев руку, начал туго накладывать повязку из того вроде бы чистого рваного полотна, что принес с собой.
Боль стала приглушенной, она постепенно растворялась в тепле приятного алкогольного опьянения. На голодный желудок меня быстро разморило. Покачиваясь, я смотрела, как Зен ловко затягивает повязку, пропитывающуюся алым.
— Лучше тяни, — проговорила я.
— Сильнее не надо, — покачал желтоглазый головой. — Иначе ты точно руку потеряешь. Я резал поверху, итак затянется. Что, голова кружится?
— Кружится, — подтвердила я, и безо всякого стеснения прильнула к мужчине. Он замер, и мне это показалось очень смешным.
— Что ты делаешь?
— Пристаю к тебе.
Зен из просто замершего превратился в окаменевшего, и я добавила торжественно:
— Шутка! Что, размечтался уже? Я к тебе как к батарее тянусь, не хочу себе почки и придатки отморозить.
Я прижалась к нему еще ближе и попыталась устроить подбородок у него на плече, но отяжелевшая голова так и «скатывалась».
Зен взял меня за плечи и, отстранив немного, вгляделся в лицо.
— Быстро же ты охмелела…
— Ес-тес-с-ственно, — кивнула я, и голова закружилась сильнее от такого опасного маневра. — Я вообще не пью. Меня и от бокала шампанского на Новый год развозило, а тут водка без закуски плюс кровопотеря и стресс. Зе-е-е-ен… дай еще… вина этого хлебного… Я хочу совсем забыться. И поспать. Только ты не отходи, ты теплый.
Вина-водка мне больше не дали; Зена попытался уложить меня на прежнем месте, с подушкой-сумкой, но я заупрямилась и вцепилась в желтоглазого как клещ.