— Я слыхал о чем-то подобном, — проговорил Кетней, проводя пальцем по рисунку очков. — Только вроде эти штуки не носят постоянно на лице. Делают стекло, кладут в карман и достают по нужде, когда надо что-то рассмотреть. Иногда на шее на шнурках носят.
— И где ты ж о таком слыхал? — спросила насмешливо Флана, все это время мающаяся от скуки; ей не были понятны ни мои объяснения, ни расспросы Кетнея. Сидя на табурете, она чистила ножом ногти да изредка вставляла какие-нибудь словечки, чтобы о себе напомнить.
— Учитель Куз рассказывал. Но сам он только в последнее время стал плохо видеть вблизи, так что себе такого не делал.
— Ха, — с вызовом бросила Флана.
Кетней стал доказывать ей, что и впрямь слышал о таких вот стеклышках. Пользуясь тем, что парень отвернулся, я в очередной раз прошлась взглядом по телу Кетнея. Сначала он показался мне очень красивым, но при ближайшем рассмотрении я заметила, что он просто очень смазлив, прямо-таки по девичьи. Да и голос у него тоже женственный и мягкий, речь плавная, взгляд обволакивающий…
Он повернулся ко мне и пообещал, что попробует исполнить мою просьбу.
— Это не просьба, а заказ, — поправила я. — Я тебе хорошо заплачу за работу.
Кетней порадовал меня мягкой смущенной улыбкой:
— Сделаю задаром. Мне самому интересно, что получится.
Как не улыбнуться в ответ?
— Нет, я тебе обязательно заплачу, — настояла я. — Ведь если ты это сделаешь, то просто спасешь меня.
— Тогда я точно не приму денег за работу.
Флане надоело слушать, как мы воркуем; поднялась решительно с табурета, она подошла к столу (при этом встала между нами).
— Темнеет уже. Уходить надо.
— Я вас провожу, — сказал Кетней.
— Дело у тебя, — грубовато сказала всадница, останавливая парня взглядом. — Сиди работай.
— Как я могу отпустить вас одних, когда темнеет?
— Да какой от тебя прок? — очень невежливо махнула на него рукой Флана, но Кетней не обиделся. Выведя нас из мастерской, он сказал тому самому мальчишке, что таращился на меня и «мэзой» меня назвал, чтоб тот какие-то там стержни приготовил, а сам повел нас к выходу из дома.
Выйдя из дома вслед за Фланой, я отметила, что в убывающем свете дома городка стали совсем неразличимы. Тут и с хорошим зрением-то заблудиться можно, а уж с моим это и вовсе непроходимый лабиринт.
Кетней повел нас по другому пути, через переулки, чтобы скорее выйти из города. Надстройки на верхних этажах нависали сверху, под ногами скрипели доски и снег, на городишко медленно опускалось сумеречное покрывало, откуда-то истошно орала кошка, причем орала призывно – весна.