Я закрыла окно, и, напевая себе под нос, начала расстегивать застежки плаща.
— Что, понравился парень? — спросила Флана, разжигая камин.
— Да, — легко призналась я. — Очень славный.
— Вазрагу тоже нравится… — тихо пробормотала она, но я расслышала, потому как слух-то у меня отличный.
— Вазрагу? — напряглась я. — Он-то причем?
— Ни при чем.
— Что это ты лицо прячешь? Рассказывай!
— Да опекает он Кетнея. Все знают, что Кетнея нельзя обижать. Ты думаешь, чего это к нам никто не подошел, пока мы шли из городу, и почему никто за нами по дороге не увязался? Да потому что увидели, что с нами Кетней идет, а его трогать нельзя, иначе Вазраг руки сразу поотрывает.
— С чего бы это мерзкому Вазрагу опекать кого-то?
— Откуда я знаю?
— Знаешь-знаешь.
Я подошла к Флане и, сложив руки на груди, стала раздражающе пристально на нее смотреть. Всадница делала вид, что не замечает этого.
— Они друзья? Братья? Любовники?
— Какие еще «любовники»?
— Вы это называете словечком «ритуалиться».
Всадница выронила щипцы, которыми ворочала угли, затем посмотрела на меня возмущенно и совсем неубедительно воскликнула:
— Ты это, ненормальная? Чего сказала-то?
— О-о-о, так они и правда любовники!
— Нет! — упрямо сказала Флана, но упрямым был только ее тон. Не выдержав моего взгляда, она сдалась и быстро проговорила: — Ну да, говорят, что Вазраг и Кетней того… Но я тебе об этом не говорила!
— Не переживай, — успокоила я. — Болтать об этом я не стану, меня вообще не интересует чужая личная жизнь. Мне сразу понятно стало, что в этом мире при таком дефиците женщин мужчины вынуждены… менять пристрастия, так сказать. Да и у меня на родине это тоже не редкость.
— Не вздумай сказать этого при Вандерии, — зачем-то шепотом предупредила Флана. — У нас тут мэзы не задерживаются в Утхаде, потому что каждую новую Вандерия отправляет ритуалиться с Вазрагом, лучшим воином крепости и главным всадником. Но Вазраг, он женщин не любит. Исполняет долг, конечно, чтобы оставаться главным, но ни одной мэзе с ним не понравилось. Многие на него жалуются, отказываются с ним ритуалы проводить. Потому что ему Кетней нужен. Или другие юноши. Женщины ему ну совсем не нравятся…
— Говоришь, не упоминать об этом при Вандерии? Она разве не знает, какие вкусы у ее сына?
— Да не верит она никому, и глазам своим не верит, — выговорила с осуждением девушка, тыча в разгорающиеся угли щипцами и избегая смотреть на меня. — Вазраг ритуалится постоянно, и детей уже заделал немало. В этом его не упрекнуть. К тому же он и правда самый сильный в крепости, а значит, у него право быть с мэзами. А то, что он по Кетнею сохнет, так это ничего… мэзы-то у нас всегда ненадолго. Родят ребенка, и уезжают.