– То есть, получается, что тот, кто держал дядю Мии в плену, был связан с этим коронованным безумцем? А он точно погиб? Или погиб другой, тот, что держал в плену, а тот, кто передавал артефакты, жив и где-то среди аристократов прячется? – у Риаллин возникли сразу несколько вопросов.
– Не знаю, с этим будут разбираться Гаэр-аш, Тьер и Эллохар, когда опасность для матери Гаэр-аша минует, и она начнет восстанавливаться. – сказал Норт. – Мы на полигон. Ты с нами?
– Да нет, я вернусь к себе, что-то холодно. Вечером зайдешь? – отказалась от похода на полигон Риа.
И только в комнате, она поняла, что смущало ее в словах Норта. Он сказал так, словно его самолюбию льстило, что его невеста, девушка, которую хотели видеть рядом с собой другие, сильные и влиятельные. Но она выбрала его, и это было ему важно.
Только непонятно, кого он видел в ней. Дерзкую «побродяжку» в дырявом плаще, Риаллин Каро, что была обычной адепткой-сиротой, или леди Риаллин, воспитанницу лорда Гаэр-аша, знакомую со знатью всех королевств? Кто она для Норта? Искренне и горячо любимая девушка или ценный приз, который он увел из-под носа остальных охотников за редкой кровью?
В особняке Гаэр-аша тоже было не спокойно. Сразу после выматывающего похода по катакомбам, Артан проводил не менее тяжелый ритуал привязки души. От подаренных запонок шло мягкое тепло, что означало, что артефакты старательно пополняли резерв своего хозяина.
Холодное зеленое свечение поднималось от линий сложной пентаграммы. Символы горящие, словно небо над северным морем, то вспыхивали яркими звездами, то гасли, затухая, словно угли брошенного костра. Тело женщины в центре ритуальной схемы, медленно оплеталось языками некромантского пламени.
Лорд Веридан был непривычно собран и серьезен, Эллохар и Тьер внимательно следили за каждым шорохом, за каждым колебанием воздуха. Шутка ли, регент королевства, в собственном доме, проводит запрещенный ритуал, используя такие разделы малефицистики, за одно упоминание которых можно было отправиться на смертную казнь.
Если бы здесь присутствовала Риаллин, она узнала бы многие символы древнего языка, который так любили отступники.
Неемия стояла в углу, стараясь даже своим дыханием не мешать проводимому ритуалу. Она старалась не смотреть на мать Гаэр-аша, толстые темно-зеленые ленты силы напоминали ей болотных змей. Зато она почти не отводила внимательного взгляда от самого Гаэр-аша. Замечала, скольких усилий ему стоит этот ритуал.
Ноздри его носа тяжело раздувались, вены на висках вздулись и грозили прорвать кожу. Пот тяжелыми каплями покрывал лоб и скатывался на глаза, мешая некроманту. Гаэр-аш пытался смаргивать раздражающие капли, утереть он их не мог, потому что это означало оторваться от ритуала, сбить концентрацию, которой и так не хватало. К сожалению, никто не мог занять его место, или разделить с ним эту ношу.