Обратно в ад (Amazerak) - страница 12

— Есть много способов заставить человека говорить, — продолжала Светлана Ярославна. — В большинстве из них даже не нужно проливать кровь. Что если три дня ты не будешь ни есть, ни спать? Думаешь, выдержишь? На третий день твоё сознание начнёт путаться, а с языка сорвётся самое сокровенное, о чём в здравом уме ты даже сам себе не признаешься. А что насчёт родни? Нет, я не про нас. Про твою бывшую родню. Может, и они замешаны в твоих грязных делишках? Как думаешь, они окажутся сговорчивее? Твоя приёмная мать, сводный брат, сестра, в конце концов. С Ириной Тарасовой у тебя близкие отношения. Она в курсе, чем ты занимаешься? Может быть, вы заодно? Придётся выяснить.

У меня внутри кипела злость до хруста в сжатых зубах. Хотелось убить этих двоих, и я поклялся, что если они причинят вред маме, Косте и, особенно, Ире, выберусь отсюда, чего бы это ни стоило, и зарежу и тётку, и дядю, который со своим сынком причастен к моему похищению, а если понадобится, то и всю верхушку рода. С того света вернусь, но то, что они сделают, безнаказанным не оставлю.

— Злишься да? — спросила Светлана Ярославна неожиданно миролюбиво. — Не стоит, право. Это работа ведь моя — защищать род от внутренних и внешних врагов. Я не питаю к тебе ненависти. Жаль, что мы с тобой оказались по разные стороны этого стола, но ты сам виноват. Ты что-то скрываешь, а я всего лишь хочу выяснить, что именно. Можешь облегчить свою участь, если честно всё расскажешь прямо сейчас, — она сделала паузу, выжидая моего ответа, но я молчал, и тогда тётушка продолжила прежним строгим тоном. — Если думаешь, что можно проворачивать собственные дела за нашими спинами, ты глубоко заблуждаешься, а если полагаешь, что можешь безнаказанно вредить семье, ошибаешься втройне, — тётя поднялась со стула. — Вася, предоставляю его тебе. Только пока не усердствуй сильно. Надеюсь благоразумие у этого молодого человека возобладает над упрямством. Но если нет, тогда разговор будет серьёзнее.

Допрос продолжался недолго. Вася немного меня постращал, а затем отвёл в соседнее помещение тоже без окон. Комната оказалась меньше допросной раза в два. В одном углу стояла кровать, в другом — унитаз. Больше здесь не было ничего.

Оставшись наедине с самим собой, первым делом я осмотрел замок нейтрализатора. Он открывался плоским ключом, который вставлялся в прорезь в боковой части. Как вскрыть его иначе, мыслей не было. Попытался разбить браслет, но тот оказался слишком прочным.

Вскоре пришло ясное осознание, что потуги не имеют смысла, и я обессиленный шлёпнулся на жёсткий матрас. Отчаяние овладело мной. Прежде я успокаивал себя тем, что когда выберусь отсюда, тётка, палач Вася и все остальные ответят за свои действия, но надежда оказаться на свободе таяла, как снег под весенним солнцем, обнажая грязь моей внутренней боли, негодования и отчаяния.