С другой стороны на тротуаре — ещё несколько человек. Один боец сидел с оторванной рукой возле перевёрнутого авто и держался за культю. Рядом на боку лежал парень, схватившись за живот и вопя на всю улицу. Ещё один едва шевелился и постанывал, обхватив руками голову. Несколько человек не двигались.
Надо было срочно что-то предпринять. Я подбежал к бойцу с оторванной рукой и стал вытаскивать ремень из своих брюк, чтобы перетянуть культю и остановить кровь.
— Держись, братишка, держись, — бормотал я, проделывая все эти манипуляции, но когда взглянул в лицо бедолаге, понял, что глаза его уже неживые. В щеке парня зияла серая дыра, кожа на шее и лбу тоже посерела и осыпалась.
Я заметил движение. Один из бойцов подполз ко мне, ошалело таращась по сторонам. Это был Окуловский.
— Цел? — спросил я. — Куда ранило?
— Нормально всё, — Акула помотал головой, словно стряхивая что-то, и вытер ладонью лицо. — Твою ж мать. Что за блядство? Кто это был?
— Не знаю… Встать можешь? Надо помочь раненым, вызвать штаб, надо… — я замолчал, чувствуя, как апатия и безразличие накрывают меня. Адреналин схлынул, оставив пустоту внутри. Словно что-то высосало все эмоции.
Понимая, что сейчас — не время расслабляться и сделав над собой усилие, я подбежал к парню, что лежал, схватившись за живот. У того было пулевое ранение, причём не только живота, но и ног. Но рана в животе причиняла особо сильную боль.
Меня отвлекла хлопнувшая дверь ресторана. Я обернулся. Из заведения вышел молодой человек со всклокоченной шевелюрой и оторванным рукавом кителя. Это был Даниил Засекин. Похоже, его, как и меня, зашвырнуло взрывом в ресторан.
— Даня! — крикнул я ему. — Иди сюда! Тут раненые!
Ничего не понимающим взглядом Даниил посмотрел на меня, посмотрел вокруг… Его тело содрогнулось, словно от судорог, и извергло на тротуар потоки рвоты — весь сегодняшний ужин вышел обратно, смешавшись с кровью убитых сослуживцев.
А в ночи уже выли сирены, спеша на помощь.
* * *
— На фронт? Тебя во вторник на фронт отправляют? — переспросила Ира и нахмурилась. — Так скоро?
— Разумеется! — ответил я. — До отъезда же ещё тебе сказал, что еду в горячую точку. Мы и так в тылу засиделись.
Я расположился за столом в своей комнатушке и беседовал с Ирой по видеосвязи. Воскресный вечер выдался свободным, и я использовал его для общения.
— Блин, я боюсь, — Ира сделала жалобное выражение лица. — Опять думать о том, что ты не вернёшься?
— Мы уже говорили об этом, — напомнил я.
— Да-да, помню… И мне ужасно одиноко. И страшно. Вдруг меня опять будут допрашивать? Я так перепугалась в тот раз. А тут никуда не денешься. Хорошо, хоть этот придурок… я имела ввиду, Алексей, уехал. Когда он был тут, я вообще боялась из дома выйти и дверь постоянно держала запертой, если мама уходила.