Всё же я отключился, а когда снова открыл глаза, вместо Акулы дежурил Даниил. Он прислонился к стволу дерева и клевал носом, пытаясь не уснуть. Мне показалось, что где-то неподалёку шуршит сухая листва и хрустят ветки — слишком сильно хрустят для пустого леса. Замер, вслушался. Нет, не померещилось. Сердце заколотилось быстрее в предчувствии дурного. Я схватил УПН и автомат, обулся. На корочках подобравшись к Даниилу, приложил палец к губам, а затем указал в сторону, откуда доносился шорох.
Мы подползли к кустарнику, из-под которого к другому дереву, откуда лучше просматривался нужный участок леса. Прежде чем я смог что-то разглядеть, мой целеуказатель выдал четыре зелёные отметки, а через секунду — ещё две: там шли люди. Все — в камуфляже. Они двигались в нашу сторону.
Жестом я велел Даниилу наблюдать за компанией, а сам подполз к капитану. Когда я похлопал его по плечу, капитан тут же открыл глаза и вопросительно уставился на меня, словно он и не спал вовсе, а лежал с опущенными веками и ждал. Я показал направление и на пальцах — количество человек. Оболенский тут же сообразил, в чём дело, кивнул, приподнялся и прислушался.
Шорох сухой листвы под ногами идущих солдат раздавался уже совсем близко. Даня замер. Оболенский жестом приказал мне не шевелиться, и мы застыли, уткнувшись лицом в землю. Вряд ли в случае перестрелки шесть человек доставят нам большие проблемы, но пока устраивать пальбу было нельзя.
Шаги стали удаляться. Мы с капитаном подползли к Даниилу и проводили взглядами компанию, которая скоро пропала среди яркой залитой солнцем зелени. Нас не заметили, можно было перевести дух.
Мы ещё долго лежали под кустом, вслушиваясь в шум листвы. Но шаги стихли и больше не возобновлялись, остались лишь привычные звуки летного леса.
— Патруль? — спросил я.
— Сложно сказать, — тихо проговорил капитан. — Могли быть наши срочники.
— А они что тут делают?
— То же, что и мы. Разведывают местность.
— Забавно, если так, — хмыкнул я, подумав о том, сколько наших ребят бродит под носом врага.
— А мог быть и патруль, — добавил Оболенский, — ждём пятнадцать минут и выдвигаемся.
Я зевнул. Хотелось ещё поспать, но время поджимало. Уже перевалило за полдень, а топать предстояло ещё далеко.
Через пятнадцать минут капитан разбудил остальных, и мы продолжили путь.
Сегодня было значительно теплее, чем вчера, а вместо рваных серых туч, по небу плавали белые ватные кучки облаков, почти не препятствующие солнечным лучам. Под килограммами амуниции становилось жарко, китель намокал от пота, но пока ещё было терпимо.