Бездонное, как ее глаза.
Я успеваю пройти лишь несколько шагов, прежде чем мой телефон оживает в кармане куртки. Высвечивается имя тренера, и я без промедления отвечаю.
— Алло?
— Градов, тренировка отменяется, — без предисловий сообщает он, останавливая меня.
— Почему? Что — то случилось? — спрашиваю я, заранее зная, что что — то случилось. Тренер отменяет тренировки только в самых крайних случаях, и полагаю сегодня один из них.
— Майя попала в больницу. Мне нужно остаться с ней.
Я моментально прирастаю к месту, чувствуя, как немеют мои конечности. Знаю, что странно ощущать подобное по отношению к человеку, которого видел два раза в жизни, но гигантское чувство беспокойства перекрывает весь здравый смысл.
— Что случилось? — повторяю вопрос, стараясь не думать, насколько боюсь услышать ответ.
— Воспаление уха, — раздраженно отвечает тренер, — Я предупреждал ее, что шнырять в феврале без шапки не лучшая идея, но она слишком упряма, чтобы слушать.
Воспаление уха — это хорошо. В том смысле, что воспаление уха намного лучше аварии на заснеженной трассе или нападения сексуального маньяка.
Градов, а ты, черт возьми, оптимист!
— Может, я могу чем — нибудь помочь?
— Сейчас я собираюсь звонить ее матери, и единственный кто сможет мне помочь это Господь Бог. Так что помолись за меня, Градов.
— Вообще — то я — атеист.
— Мои поздравления. Так все, прекращай трепаться. Мне нужно поговорить с врачом. Я перезвоню тебе вечером и сообщу время следующий тренировки.
Тренер отключился, а я решил не возвращаться домой и заменить тренировку, прогулкой на морозном утреннем воздухе. Я уже знал, куда собираюсь пойти, и мне было необходимо просто убить время, если я не хотел, чтобы тренер убил меня.
По дороге к больнице, я зашел в магазин и купил свежих фруктов. Еще там располагался небольшой отдел с товарами для праздников, где я приобрел клоунский нос и кудрявый рыжий парик.
Оказавшись на территории больницы, я нашел идеальное место для укрытия. С этой скамейки отлично просматривался вход в больницу, но я мог оставаться незамеченным. По крайней мере, я на это надеялся.
К тому времени, как тренер вышел из больницы, я практически не чувствовал ног, а волосы, торчащие из под шапки, покрылись инеем. Забежав в здание, я осмотрелся, за плитку молочного шоколада узнал номер палаты Майи и, натянув клоунский прикид, вошел в палату.
Майя расположилась у окна, одетая в цветочную пижаму и пила молоко из бутылки. Она стояла спиной, обернулась на шум, открывающейся двери и поперхнулась, заливая молоком свою пижаму.