Последовательно перелистываю страницы и натыкаюсь на небольшой обрывок блокнотного листа. На нем написаны цифры.
Комбинация цифр.
Это, что какой — то секретный шифр?
Рассматриваю листок со всех сторон, и вдруг меня осеняет.
Это не секретный шифр. Это номер телефона.
Остается только выяснить, чей это номер и как он здесь оказался. Конечно, у меня есть одно предположение, но все — таки будет правильнее узнать наверняка.
Бросаю тряпку на диван и иду на кухню, где нахожу свой телефон. Набираю номер и слышу гудки. Нетерпеливо притоптываю ногой и свободной рукой случайно опрокидываю пластмассовую конфетницу.
— Да? — раздается на другом конце провода и мое сердце замирает от звука глубоко вкрадчивого голоса, который остановил меня, когда я вошла в кафе за французским десертом.
Я молчу, потому что мой чертов язык, прилип к небу, а все слова будто выдуло сквозняком.
— Виктория, это ты? — произносит Градов, — Не молчи, Победительница. Я знаю, что это ты. У тебя особенное дыхание.
Особенное дыхание?
Кто вообще из нас двоих пишет книги?
— Гм…Привет.
— Здравствуй, — в его тоне слышится улыбка. А еще на заднем плане, я слышу странные хлопки, скрип и грубые мужские голоса, — Я очень рад, что ты позвонила. Хотя не буду скрывать, я ожидал твоего звонка намного раньше.
— Тогда тебе не следовало заставлять меня искать твой номер. Ты мог просто записать его в мой телефон.
— В таком случае было бы не так интересно. Результат намного приятнее, когда действия подкреплены ожиданием.
— Значит если бы я не затеяла уборку и не нашла твой номер, ты бы так и не сказал мне, где искать?
— Полагаю, мы никогда об этом не узнаем.
— Когда ты положил записку в книгу?
— В тот день, когда привез тебе пуговицу. Тебе следует чаще убираться в доме, Победительница, — игриво говорит он. Столько дней у меня под рукой находился его номер, а я не знала об этом. Может действительно нужно уделять больше времени мелочам? Наверное, стоит иногда прищуриться, вместо того, чтобы смотреть на мир широко распахнутыми глазами, потому что мы рискуем проглядеть что — то очень важное.
Какое — то время мы оба молчим. Я позволяю Виктору слушать свое особенное дыхание, сильнее прижимая телефон к уху. Грубый мужской голос зовет Виктора по имени. Он отвечает, что ему нужна минута, а я не могу придумать, что сказать, чтобы продлить разговор.
— Виктория, прежде чем мы закончим разговор, мне нужно кое — что спросить.
— Спрашивай.
— Могу я воспользоваться своим «поводом вернуться»?
— Всегда, — шепчу я, чувствуя как под кожей, ускоряется пульс.
Или это не мой пульс.