Задний двор освещен, как в День Независимости. Это не очень хорошо, но зато охрана здесь никакая. Хотя обычно один боец с винтовкой дежурит на крыше. Думаю, взрыва у ворот достаточно, чтобы отвлечь всю охрану на территории, но самонадеянность равносильна смерти. Я подтягиваюсь на руках, замираю на мгновение и спрыгиваю с другой стороны каменного забора. Мои ноги с легким шорохом касаются покрытой росой травы, и я, укрывшись в тени забора, замираю на несколько ударов сердца. На крыше не заметно никакой активности, но это ничего не значит. Прямо передо мной бассейн, и люминесцентные синие лампочки вокруг него освещают газон. Сжав пистолет в руке, я отталкиваюсь от забора и бегу через лужайку до ближайшего куста, чтобы спрятаться за ним. Сердце бешено колотится в груди, в крови кипит адреналин. Зажмурившись на мгновение, я перебегаю к следующему идеально подстриженному кусту. Затаив дыхание, выжидаю секунду, когда же невидимая пуля пронзит мою грудь или, может, голову – я даже понять не успею. На миг засомневавшись, я провожу ладонью по животу. Если я сегодня умру здесь, то погибнет и мой ребенок, но… его жизнью я жертвовать не хочу. Наверное, это единственное, что имеет значение. Единственный стоящий поступок в моей жизни. Проблема в том, что меня загнали в угол, из которого не выбраться без потерь. Я не могу привести ребенка в мир, где на моем пути стоит Арнальдо. Ведь если я умру, все окажется напрасным. Что будет через пару месяцев, когда беременность начнет причинять физические неудобства, и я уже не смогу защитить себя? Нет, уж, нужно разобраться с этим сейчас. Это моя последняя возможность – других не будет. Я – Уна Иванова. Я сумею выжить, а затем исчезну, как призрак в ночи. Потом рожу этого ребенка и вернусь к тому, что умею делать лучше всего. Убивать. У этого ребенка может быть любящая семья и шанс на нормальное существование. Это лучшее, что я могу дать ему.
С вновь обретенной решимостью я пробегаю оставшиеся несколько метров и прижимаюсь спиной к стене дома. Здесь установлено не так уж много камер. Честно говоря, Арни действительно стоило подумать над обеспечением своей безопасности. Сняв рюкзак и покопавшись в нем, я извлекаю несколько брикетов взрывчатки С-4. Закрепляю их справа от стеклянных дверей и, сделав глубокий вдох, со скоростью пули перебегаю на противоположную сторону. Тонкая проволока протягивается к двум другим брикетам взрывчатки, которые я устанавливаю у противоположной стены. Безрассудство? Возможно. Но дело в том, что у Арнальдо целая армия охранников, и я хочу выманить их всех. Мне не добраться до него, пока его надежно охраняют. Можно было бы попросить о помощи Сашу, чтобы он взломал систему безопасности и отключил камеры. Скорее всего, мне удалось бы убить Арнальдо так, что он даже не заметил бы моего присутствия, но сейчас не тот случай. Я хочу, чтобы он, сидя в своем кабинете, наблюдал за тем, как его драгоценный дом разлетается на куски. Хочу, чтобы он видел, как один за другим умирают его люди. Пусть он ясно понимает - я пришла за ним, но защитить его больше некому. И бежать некуда. Это больше, чем просто убийство. Это своего рода послание: никто не смеет объявлять охоту на смерть.