В центре города водитель сворачивает в паркинг современной высотки, отделанной черным стеклом. Здание такое высокое, что я не вижу его вершины. Мы паркуемся перед лифтами, которые окружают двое мужчин в черных костюмах.
Лиам выходит из машины. Я сижу неподвижно, тяжело дыша, пока он не подходит ко мне, не открывает дверь и не отстегивает ремень безопасности.
Затем хватает меня за предплечье, помогает выйти и ведет к лифтам, собственнически впиваясь пальцами в мою плоть. Один из громил в костюме нажимает кнопку вызова, двери лифта открываются, и мы ступаем внутрь.
Мы остаемся одни, когда двери за нами закрываются. Лиам поворачивается ко мне и грубо обнимает. Затем прижимается своим ртом к моим губам.
Он целует меня так, словно от этого зависит его жизнь. Или как сказал Диего про то, как он на меня смотрит: как будто умрет, если не сделает этого. Рот Лиама горячий и требовательный, и я не в силах сопротивляться.
Стоп... я вовсе не беспомощна.
По правде говоря, теперь, когда первый шок прошел, я вне себя от гнева.
Я не увядающий цветок, не слабачка и не гребанная девица в беде. Я дочь железной южной женщины, от гнева которой взрослые мужчины превращаются в испуганных детей. В моих жилах течет ее огонь, гордость и самоуважение, и я не позволю, чтобы меня утащил, как мешок с продуктами, и превратил в тупую размазню властный ирландский гангстер, независимо от того, как сильно мне нравятся его поцелуи.
Я отталкиваю Лиама и даю ему пощечину.
Он резко отстраняется, тяжело дыша, и смотрит на меня сверху вниз дикими, сверкающими глазами.
— Ты действительно думаешь, что я завалюсь с тобой в постель после того, как ты только что сорвал мой праздничный ужин, напугал моего друга, хвастался, что ты какой-то крутой мафиози, и бросил меня в машину, как багаж?
— Таков был план.
— Вот только в мои планы это не входило!
Он сердито смотрит на меня. Лифт останавливается. Двери раздвигаются.
— Посмотрим, — мрачно бросает он.
Потом он снова берет меня на руки и относит в свою квартиру.
Это огромный пентхаус с окнами от пола до потолка, которые открывают вид на сверкающий горизонт Бостона. Лиам молча тащит меня через всю квартиру. Автоматические лампы загораются, освещая пространство приглушенным светом. Его шаги эхом отражаются от мраморного пола. Я же цепляюсь за его плечи.
— Отпусти меня, Лиам.
— Через минуту.
Мы входим в спальню, которая по размерам больше всей моей квартиры. Снова вспыхивает свет. Комната огромная, с камином в одном конце и большой двуспальной кроватью — в другом. У одного из окон стоят диван и стулья. В стеклянном баре выставлены разнообразные граненые хрустальные бутылки. Все помещение мужественное и утонченное, оформленное исключительно в серых и черных тонах.