Прогресс, мать его, налицо. Признать свою неправоту для такого парня было явно непросто. Феликс даже слегка поморщился.
- Вот и славно, — сделала я шаг назад и уперлась пятой точкой в подоконник, складывая руки на груди. — А теперь свободен!
- Как меня заводит, когда ты строишь из себя грозного доктора, — отступать Феликс не собирался, снова шагнул ко мне.
Положив руки на ровную поверхность по обе стороны от меня, навис сверху и почти вдавил меня в подоконник. Что ж, верю, точнее чувствую животом уровень его “заведенности”.
— Феликс, уйди, — даже самой стало неуютно от собственной интонации.
А он все ближе и ближе к моему лицу.
Вздрогнула, когда мужчина провел носом по моей щеке, и не смогла сдержать стон, когда прикусил легонько мочку.
«Не раскисай! Он этого не стоит!» — мысленно приказала я себе, пытаясь хоть как-то справиться с дрожью.
И только открыла рот, чтобы привести хоть какие-нибудь аргументы, как Феликс завладел моими губами.
Жестко, с напором, с диким желанием.
Я должна его остановить…
Пока мы не зашли слишком далеко…
Ведь потом же первая пожалею…
Но будет поздно…
Наваждение, безумие… Нет, это чертов психоз!
В самом его ярком проявлении!
Я дотронулась ладонями до плеч Феликса, еще не решив, хочу его обнять или оттолкнуть. Наверное, это и есть пресловутая женская логика. А попросту — полная голова противоречий.
Феликс становился все настойчивее. Его руки уже были не на подоконнике, а блуждали по моему телу. И я как будто слышала его мысли. Сейчас он, кажется, думал:
«На ней слишком много одежды».
Научно, конечно же, не доказано, но говорят, что у психов иногда просыпаются экстрасенсорные способности. А я определенно сошла с ума, если позволяю ему вытворять такое. Да и себе тоже.
Надо остановиться! Красная лампочка слишком настойчиво горит в голове!
«Лика, секс полезен для здоровья. Ты же врач, прекрасно должна это понимать», — проснулся ехидный внутренний голос. Вот кто полон противоречий.
То пошли его, то теперь отдайся ему — я точно медленно, но уверено схожу с ума.
Феликс уже готов был перейти от прелюдии к непосредственно действию, как я все-таки надавила на его плечи, заставив оторваться от моих губ.
— В чем дело, Малинка? — спросил он, продолжая наглаживать мое бедро. Дыхание рваное, глаза горят. Или мне уже просто мерещится?
— Из тебя меньше недели назад пулю достали, — я строго произнесла, пытаясь выровнять свое дыхание. Слишком сложно, практически нереально. Особенно, когда он так близко. — Хочешь, чтобы шов разошелся?
— Волнуешься? — расплылся Феликс в улыбке, а я только закатила глаза.