Не знаю, что за бред, но я вдруг почувствовала себя рядом с ней неуютно. Даже не так - гадким утенком. Такие красивые женщины, как она, обычно берут от жизни все и отхватывают себе в мужья миллионеров.
Не знаю, что она смогла прочитать на моем лице, но усмехнулась и сказала:
- Меня зовут Дина. Мой муж тот еще козел, и мы с ним прошли через все круги ада. Но для любви это не имеет значения. Хотя маленький совет: не выходи замуж.
- Сивцова! - рявкнул Калинин. - Ты тут решила устроила феминистский тренинг?
- Андрей Григорьевич, - повернулась к нему Дина. - Вы бы лучше ей помогли, чем так орать.
А потому что ваш уважаемый Андрей Григорьевич хранит слишком много секретов. Не знаю почему, но я это знаю. Только сейчас он намерен меня убить, судя по его выражению лица.
Калинин подошел ко мне и, протянув руку, сказал:
- Ключи.
Я горестно выдохнула и вложила их Андрею Григорьевичу в ладонь.
- Не подбросите?
- А ты не охренела ли, девочка?
- Я вам не девочка.
- Да мне пофиг.
Никогда бы не подумала, что в его лексиконе есть подобные слова. Да, виновата, не спорю. И, наверное, я в личном топе Калинина самых невыносимых созданий на планете. Вот если бы он был со мной честным, то ничего бы не случилось.
- И что, вы меня здесь бросите?
- Яндекс-карты тебе в помощь. Девочка ты большая, вокзал найдешь, если из Нью-Йорка сама добралась, - сказал Андрей Григорьевич и повернулся к наблюдавшей за нами с усмешкой Дине: - Спасибо, что подвезла.
- Ага, - кивнула она, а потом посмотрела на меня и подбородком указала на свою машину: - Садись.
Калинин закатил глаза, но даже со всем своим психологическим опытом не стал спорить с двумя женщинами. Пробормотал под нос что-то вроде: «В этом мире все сошли с ума», а потом вылетел со двора, едва не оставив на асфальте черные полосы.
Меня приглашать два раза не надо было. Забросив рюкзак на заднее сидение, я устроилась в салоне рядом с Диной. Она молчала, я тоже, хотя вопросов было много. И хоть те, на которые мог ответить Калинин, Дине нет смысла задавать, но почему-то мне было интересно узнать больше и про самого Андрея Григорьевича. Когда мы выехали из города, Дина нарушила тишину:
- Спрашивай уже. А лучше сразу расскажи, чем ты Андрея так допекла. Я за двенадцать лет его таким никогда не видела.
Эта девушка мне нравилась. В ней было что-то такое притягательно-необъяснимое, милое, но при этом чувствовался какой-то внутренний стержень.
И я рассказала ей все, начиная от Нью-Йорка и заканчивая офисом Калинина. А потом добавила:
- Поступила я, конечно, не очень... Даже сама не знаю почему, но и он тоже хорош.