А что поцелуй? В конце концов, он знал, что это был мой первый раз. И просто не повёл себя как последняя скотина. Утренний поцелуй входит в обязательную программу даже самых случайных из всех случайных связей. Если бы всё это случилось при каких-то других обстоятельствах, он, может, вообще исчез бы и никогда не позвонил мне больше.
Но мы женаты, и исчезнуть ему проблематично.
Я представила себе дни и недели, которые мы проводим бок о бок, не в силах никуда деться друг от друга… И магистра Рониура, который из благородства изображает любящего мужа. И совместные ночи, когда он держит меня в объятиях, а сам в это время невольно вспоминает ту, другую, по-настоящему желанную…
Нет! Чем так, лучше никак!
Я сжалась, обхватив голову руками. Думать об этом было невыносимо. И находиться здесь, где каждая безделушка напоминает о нем, тоже было невыносимо.
Сидеть в аудитории, вслушиваться в объяснения, выполнять задания? Еще хуже.
Мне нужно побыть одной. Там, где меня никто не найдет. Перевести дух, привыкнуть к обрушившемуся на меня кошмару, чтобы хоть как-то жить дальше.
Я быстро метнулась в спальню, натянула на себя форму и выскочила за дверь. Спустилась по лестнице, вышла из академии и быстро зашагала к студенческим домикам, из которых во время истории с похищениями всех переселили в замок.
Раньше в студенческом городке кипела жизнь, теперь же здесь было безлюдно и тихо, как на кладбище. Ни смеха, ни отдаленных голосов, ни шагов по многочисленным тропинкам и дорожкам. Лишь шелестели листья, равнодушно синело небо над головой, словно склепы стояли покинутые хозяевами дома и беспомощно взирали пустыми глазницами окон.
Я свернула к своему бывшему дому, поднялась на крыльцо, открыла дверь и шагнула внутрь. Когда мы только переехали в замок, мне было любопытно, что стало с домиками после того, как все их внутренности перетащили в Академию. Ну вот, ответ найден. Ничего. Голые стены, пыль, пустота, и тоскливая безнадежность, присущая всем брошенным домам.
Находиться в комнате, где не осталось и намека на то, что я тут когда-то жила, было тяжело. Я вышла на улицу и опустилась на скамейку. Лучше не стало. В глубине души по-прежнему ныло и кровоточило, сердце разрывалось от боли и безысходности. И хуже всего было то, что я отчетливо понимала: это навсегда.
– Ну и что теперь делать? – горько прошептала я.
«Вернуться домой!» – отчетливо прозвучало в голове.
И я уцепилась за эту мысль, как утопающий за соломинку.
Домой, к маме, сестренке. К друзьям и знакомым. Туда, где меня любят. Где я кому-то нужна…