Взглядом поблагодарив подругу, я решительно вытащила одноразовый программатор. Стас над ним трясся, как над пропуском на постоянное жительство в центральном жилблоке, а то и сильней. Отдавал с таким кислым видом, словно я у него недельный запас кислорода забираю.
Эх, а в центре сейчас можно дышать без мембран… Ладно, к чёрту. Надо сосредоточиться на деле.
Неприметная дверца в торце здания была входом для персонала, и программатор создавал копию пропускной карты одного из работников. Действовало, как я понимаю, до тех пор, пока истинную карту не поднесут к считывателю. Но до той поры я надеялась убраться отсюда с добычей.
Несколько минут устройства знакомились друг с другом и, похоже, размышляли. Я нервно сглатывала: всё чудились шаги охранника, хотя понятно было, что он ещё и половины маршрута не одолел. Рядом пыхтела и старательно вертела головой по сторонам Мышь. Наконец, какая-то хрень тоненько пискнула, и дверь откатилась в сторону. Бесшумно — это хорошо.
Мы с Ленкой переглянулись и юркнули в образовавшийся узкий проём.
Склад казался огромным. Бетонные стены без малейших следов краски возносились вверх, к потолку из тёмно-синего пластика. Серые полки, заставленные коробками с едой, образовывали идеально правильные ряды и терялись во тьме: там, в глубине бесконечной комнаты, видимо, перегорела лампочка.
— Тут столько… — у Ленки явно не хватало слов для восторга. Она схватила ближайшую коробку, вспорола полиэтилен и захрустела печеньем. Мне дико хотелось сделать то же самое, но сначала дело.
— Лекарства ищи.
Надеюсь, Тон доживёт до нашего возвращения. Когда мы уходили, он совсем был плох: даже не метался уже по койке, только хрипел, и глаза у него подёрнулись мутной плёнкой.
Желудок скрутило, я поморщилась, хапнула из ленкиной коробки горсть печенья и отправилась осматривать склад. Где-то же должны лежать проклятые лекарства!
Мы их нашли. Но толку? Какие-то этикетки с названиями на непонятном языке, ампулы, таблетки, блистеры… Я опознала обезболивающее, схватила несколько коробок и упаковку шприцов. Жаропонижающее… наверное, тоже сгодится. А что ещё — такое, чтоб Тону полегчало, чтоб он выжил?
— Может, это? — Ленка протянула мне прозрачную банку со странным бурым порошком. — Выглядит хорошо… обнадёживает.
Странные у неё представления о «выглядит хорошо».
— А инструкция к этой дряни есть?
— На иностранном…
Пока мы шёпотом ругались, из-за соседней полки неторопливо вышел жандарм. Скорей всего, отливал там или искал себе какую-нибудь гадость, от которой протаращит. Случайность, короче. А тут мы… И сейчас он с гаденькой усмешкой, видной из-под прозрачной мембраны, расстёгивал кобуру, чтобы достать разрядник.