Оно бьется быстро-быстро. Пытается подстроиться под ритм сердца Дана, но не выходит.
Его сердце наверняка бьется ровно, в отличие от моего.
Тишина между нами затягивается. Ее нужно прервать. Дана нужно попросить уйти. А мне нужно прийти в себя, пока волнение не захватило меня. Но…
— Как родители? — срывается с губ. Долго думала о маме, о Григории Викторовиче. Больше о маме, наверное. Как она? Злится ли на меня до сих пор?
Какие бы у нас ни были отношения, я все равно люблю ее. Сильно. Она меня растила, содержала, выкарабкалась с самого дна наверх и взяла меня с собой. У меня оставалось множество вопросов к ней, но я не решилась задать их даже во время ухода из дома. Да и вряд ли она ответила бы на них.
— Нормально. Готовятся к свадьбе.
— Я в курсе, — говорю быстро, прежде чем Дан увидит в моих глазах боль.
— Прочитала новости? — ухмыляется он, показывая ямочку на щеке. Я раньше не замечала ее, но сейчас обращаю внимание. Даже сквозь защитную маску проскальзывает бунтарь-Дан, готовый бороться за свою свободу. За одним исключением.
— Ага. Рада за тебя.
— Звучит неискренне.
Снова ухмылка, но в этот раз какая-то саркастично-горькая. Или это иллюзия? Игра разума? Несбыточная фантазия? Не могу в точности сказать. Сложно. Не говоря о том, что рядом с ним стоять тяжело. Энергетически.
Может, стоит когда-то послушать голос разума?
— Знаешь, — начинаю, подбирая в мыслях правильные слова, и отхожу на шаг. Дышать становится намного легче. — Я собиралась спать, завтра с утра на анализы. Мне нужно еще…
— Как он?
Дан преодолевает этот самый шаг и едва касается живота в самом выпирающем месте. Даже сквозь теплую толстовку его прикосновение ощущается ожогом. Оно греет, заставляет дыхание замереть, но в то же время обжигает. Больно обжигает.
— Хорошо, — делаю еще один шаг назад, разрывая его соприкосновение с малышом.
— Я прочитал в интернете о синдроме Дауна, — продолжает Дан и подходит ко мне ближе. Снова. — И там… В общем, ты станешь прекрасной матерью. Я смогу поддержать вас материально и обеспечить должный уход. Нанять сиделок, не знаю… или…
— Дан, зачем ты это делаешь? — глубоко вдохнув, смотрю в упор на мужчину, которого когда-то любила. Кого я обманываю? До сих пор люблю.
— Что делаю?
— Приносишь боль.
— Не понимаю. Чем?
Ощущение, что мы вернулись на год назад, когда только познакомились, и не можем найти точки соприкосновения. Он действительно не понимает, что мне неприятно? Что мне больно? Что я до сих пор его люблю, а он сейчас уйдет к своей Марине и будет целовать ее? Ее, а не меня…