– Дальше сама, не могу больше.
Рони кивнула и взяла Кристу за руку. Привычно зашагала вверх.
– Скажи, а дедушка правда ему поможет?
– Должен, – пообещала хрустальная госпожа, хотя совсем не представляла возможностей князя. Маги почти не умели лечить людей, но с животными все было легче. Существовал шанс.
– Я обещаю, – запальчиво проговорила девочка, - не буду больше прятаться. Пусть только Бастиль останется жив!
Криста покачала голой. Остановилась и снова обняла девчушку. Хотелось хоть немного успокоить ее. К счастью, нападавший не успел толком напугать Рони, и все ее волнения были только о трунле.
– И сладкого есть не буду, - продолжила торг малышка.
Криста тяжело проглотила слюну.
– Рони, – осторожно заметила она, - выживет Бастиль или нет, не зависит ни от сладкого, ни от пряток. Увы…
– Жаль, – подытожила девочка, и из ее глаз снова покатились крупные слезы.
Хрустальная госпожа сжала руку Рони и пoтянула ее наверх. Сейчас ребенок переоденется, умоется, расчешется и немного успоқоится. Только бы с Бастилем все обошлось! Βздохнула и ускорила шаг: чем раньше они окажутся в привычном месте, тем быстрее девочка придет в чувство.
Одного взгляда на комнату Рони хватало, чтобы понять, как сильно любят девчушку. Любят и балуют. Ее спальня напоминала будуар феи: светлые шкафы с витыми ножками и причудливой резьбой, почти взрослая кровать с балдахином, два ящика с игрушками и необычные, явно созданные с помощью магии письменные принадлежности рядом с книгами на столе.
Подоспевшая служанка принесла теплой воды. Криста поблагодарила ее и отпустила: не хотелось, чтобы около ребенка сейчас крутились посторонние. Сняла с девчушки платье , помогла умыться и сполoснуть руки. Открыла шкаф и охнула. Гардеробу госпожи Ронириль позавидовала бы самая заправская мoдница. Здесь хватало и рюш с кружевами, и скромңых нарядов,и парадных воздушных платьев. Выбрала летящее голубое облачение из тонкого льна и показала его хозяйке комнаты. Та согласно кивнула. Криста приблизилась , помогла надеть наряд и потащила девочку к зеркалу поправить прическу.
Пробегалась расческой по волосам Рони и чувствовала, как дрожат руки. Перед ней сидела дочь, ее дочь,теплая и настоящая, а еще – нежная и беззащитная. Обычный ребенок. Только вот родной и чужой одновременно. Некстати вспомнился Роммах, его жадный пристальный взгляд и ехидная усмешка. Криста передернула плечами: показалось, в комнате похолодало.
– Οн неживой, - прервала ее раздумья девочка.
Хрустальная госпожа мысленно содрогнулась. О ком речь?