— Счастливая ты, — протягивает Лида. — Эх, мне бы такого шикарного самца. Еще и нежный, сразу видно джентльменом рядом с тобой держится. Скрывает животные инстинкты. Но ты его сильно не маринуй. Устанет от скромности.
Счастливая. Трындец. Слов нет, чтобы с этим утверждением поспорить.
— Прости, Лид, — возвращаюсь за стол. — Пусть босса и нет сегодня, а работы куча. Некогда мне болтать.
Выпроваживаю подругу из кабинета и возвращаюсь к своим тяжелым раздумьям, гадаю, как поступить, как выбраться из чудовищной передряги, в которую попала по собственной тупости.
Понимаю, что не смогу спать с мужчиной просто так. Без чувств. Уже пыталась, в итоге сама над собой и надругалась. Плохая из меня проститутка. Не вывезу новый забег. Понимаю, не сумею смириться, не переломлю себя. Тогда как быть?
Представляю, как прихожу к нему в спальню ночью, как опускаюсь на колени, как прикасаюсь к его гигантской вздыбленной плоти…
Трясет. Дико. От ужаса трясет. От отвращения. От отчаяния.
Ну, не смогу я так. Не смогу. Теперь точно. Пробовала однажды. Еле выдержала. И он почувствует. Заметит. Поймет. Где же выход? Где спасение? Что мне делать?
Подскакиваю на постели, просыпаюсь в холодном поту. Вряд ли сумею описать, что именно мне приснилось, что пригрезилось, однако это было нечто однозначно жуткое, совершенно чудовищное. Судорожно сглатываю, стараюсь унять дрожь. Дышу тяжело, сбивчиво. Адски трудно угомонить одуревший пульс.
Хм, а это откуда? Мотаю головой, будто лихорадочно стараюсь отогнать остатки дурного сновидения.
Странные звуки. Не сразу понимаю, откуда они доносятся. Сверху или снизу, с какого именно этажа.
Поежившись, натягиваю простыню до подбородка. Снова прислушиваюсь. Впрочем, особо напрягаться не нужно. Слышно и так. Достаточно отчетливо разбираю очень настораживающие вскрики.
Черт. Да что же это такое? Явно не кошмар наяву. Может, кто-то фильм включил? Амир ужастик смотрит? Ну неудивительно. Хотя все равно непонятно.
Раздается протяжный крик. И еще один. Причем женский.
Боже. Меня продолжает неистово колотить. Озноб сотрясает тело изнутри, завладевает мною без остатка, порабощает целиком и полностью.
Крики не затихают. Наоборот — становятся еще громче. Теперь я даже способна различить два женских голоса.
Что творится? Что происходит? Кого-то пытают? Избивают? Насилуют?
Воображение услужливо подбрасывает абсолютно дикие картины.
Проклятье. В доме разыгрывается бойня. Кровавая. Реальная. Настоящая. Ощущение именно такое. Иначе зачем этим женщинам орать, будто их живьем режут?