Я уверенно захожу в свое отделение, как будто быть без сопровождения медсестры – это совершенно нормальное дело. Медсестра за стойкой регистрации даже глазом не моргнула, а та, которая сидит слева от меня, уткнулась носом в любовный роман. Начнись здесь пожар, она бы даже не заметила.
Дневная комната – самая большая комната в Фэйрфаксе. Здесь повсюду расставлены столики и всегда полно пациентов. Она могла бы выглядеть и поярче, и поуютней, но нет, стены здесь выкрашены в уныло-белый цвет. На противоположной стене висит одна-единственная картина – горные вершины на фоне заката. Похоже, она висит здесь с того дня, как это заведение только открыло свои двери. Вдоль левой стены тянется ряд окон. Жалюзи открыты, и внутрь льется солнечный свет, поэтому здесь не так уж уныло.
Помимо столовой, это единственное место, где мужчины и женщины собираются вместе. В больнице мы постоянно чем-то заняты – то сеансы, то терапия, то мероприятия, то прием пищи. Все виды занятий выложены перед нами, и мы должны лишь протянуть руку и взять их. Если же вы решите пойти в свою комнату и побыть в одиночестве, можете навсегда расстаться с мечтой покинуть это место. Медсестры будут стучать в вашу дверь каждые пять минут, чтобы «проверить, как вы там».
Стол, за которым я обычно сижу, пуст, и я спешу к нему.
Телевизор включен, но звук поставлен на минимум, а в нижней части экрана тянутся субтитры. Большинство из нас тратят время на просмотр ток-шоу, где женщины сидят за столом и «обсуждают» темы, но, на мой взгляд, это просто постоянный ор. Мы смотрим игровые шоу. Смотрим мыльные оперы. Смотрим новости. Мы смотрим все и вся, лишь бы не зацикливаться на собственных проблемах.
Не так давно эта комната была моим любимым местом в Фэйрфаксе. Я ходила по ней кругами, время от времени останавливаясь, чтобы Эвелин могла выглянуть наружу. Когда она плакала и капризничала, я напевала ей колыбельную.
Но теперь ни один уголок этой комнаты я не назову моим любимым. Я вижу, что это на самом деле. Тюремная камера. Да, она в оборках и рюшах, чтобы создать впечатление свободы, которой тут на самом деле и не пахнет. Эвелин на моих руках начинает ерзать. Я нежно поглаживаю ее по спинке и быстро целую в щеку.
Входные двери распахиваются. Люди все время приходят и уходят, а я обычно не обращаю внимания. Но сегодня я поднимаю голову и вижу, как входит мужчина. Он приносит с собой свежий воздух. Его порыв проносится по комнате, отчего по моей коже пробегают мурашки. Он идет, засунув руки в передние карманы брюк. Сначала я не обращаю на него внимания. Но затем он поворачивается и смотрит прямо на меня.