Вальтер убрал продукты, стряхнул крошки с брюк. Пашка вскочил было из-за стола, но Вальтер еще не встал. И Пашка сел на место. Солнце заглядывало в окно, и нос Вальтера блестел. Фарфоровая кружка тоже блестела. На ее сияющем боку виднелась стершаяся надпись на чужом языке.
— Пафка, — сказал Вальтер, — фойна это плёхо. Фойна это не игрушка. Зачем ты играешь ф фойну?
«Неужто пронюхали?!» — испугался Пашка. Но потом сообразил, что если бы немцы узнали про самолет, то Вальтер с ним так бы не разговаривал. И вообще они не дома за столом бы сидели, а в другом месте. И разговаривал бы с ним сам Гюнтер.
— Я не играю, — сказал Пашка.
Мать бросила очищенную картофелину в чугун и хмуро посмотрела на сына. Она тоже подозревала что-то.
— Не ходи ты в лес, — сказал Вальтер. — Там есть партизан.
«Ладно, ладно, — подумал Пашка, — кончай разговоры и уматывай!» А вслух сказал:
— Какие там партизаны... У нас даже медведей нет.
— Маленький мальшик в лес незачем ходить. Сидеть дома.
Вальтер снял с гвоздя пилотку, карабин и, погрозив Пашке пальцем, ушел.
Немного подождав, Пашка поднялся из-за стола. В дверях встала мать.
— Сиди дома, — сказала она. — Неча судьбу пытать. Слышал, что он толковал? Хочешь, чтобы на первой березе повесили? Им это раз плюнуть.
Пашка плаксиво сморщился:
— Не видишь, у человека брюхо схватило? На двор хочу!
Мать отступила от двери, и Пашка пулей выскочил за порог. Чувствуя, что мать наблюдает за ним, он действительно мимо грядок пошел к уборной. И там притих возле щели. Как только мать прикрыла дверь в избу, он вышел из уборной и по огородам двинулся к лесу. Пашка решил сделать большой крюк, чтобы не проходить мимо радиостанции. Он вышел к речке и пошел вдоль берега совсем в другую сторону. И как только антенна радиостанции скрылась из глаз, напрямик через луг побежал к лесу. Ему казалось, что самолет вот-вот зарокочет и поднимется в воздух. А расставаться с дядей Мишей не попрощавшись было очень обидно. И потом, он нес еду. Вчера Пашка решился на крайность: развязал мешок Вальтера и взял оттуда банку консервов и пачку галет. Кажется, пока обошлось. Не обнаружил Вальтер пропажу. А позже может хватиться. Он всегда с вечера отдавал матери продукты.
Но до вечера еще далеко, и Пашке не хотелось думать об этом. В лесу ждет дядя Миша. Удивляется: почему Павла Терентьевича все нет и нет? Чудак этот дядя Миша, называет Пашку по имени и отчеству. И серьезный при этом, даже не улыбается. Пускай зовет, если нравится. Пашке все равно.
Он не заметил, как с быстрого шага перешел на бег. Скрываясь в кустарнике, за которым начинался сосновый бор, наконец свободно вздохнул: «Проскочил!»