Когда к вечеру Мирколас встал и отдал смотрителю все бумаги, тот как-то странно посмотрел на него. Выйдя из архива, вечный увидел двух людей в серых плащах с надвинутыми капюшонами, терпеливо ожидавших на пороге.
— Пойдем, — сказал один из них тихим мягким голосом, а второй обнажил клинок.
Стражи провели его в башню Надзора. Те редкие прохожие, кто встречался на пути, старательно отводили взгляды. Войдя в высокий зал приемов, Мирколас задрал голову к кафедре, за которой восседал приор Порядка. Стражи пристроились сзади.
— Мирколас Конструктор! — начал приор и его тонкий голос загремел под кручеными сводами. — Почему ты пропустил сегодня свое бдение?
— Я всего лишь хотел разобраться…
— Для этого существуют специальные люди. Ты мог бы обратиться к толкователям в свободное от бдения время.
— Я хотел сделать это сам.
— Почему? Твои доводы нельзя считать уважительными. О сегодняшнем твоем поступке уже доложено столу и Его Величию. Или ты забыл девиз нашего благословенного общества?
— Нет, — сказал Мирколас, — эти слова у меня в крови. «Каждому призванному — свое место».
— Именно! — приор поднял тонкий корявый палец ввысь. — Так что же тебе нужно было в архиве?
Мирколасу вдруг захотелось высказать все, но он сдержался. Похоже, приор это заметил.
— Молчишь… Отправляйся к распорядителю.
Фраго встретил его кислой миной и буркнул что-то себе под нос, сердито шурша бумагами. Стражи остались за дверьми. Мирколас на этот раз молчал — ждал.
— Вот, — Фраго вынул лист с печатью. — Предписано: оставить младшим подмастерьем в мастерских душ на том же уровне или перевести в клерики на уровне Жизненного пути смертных — по выбору. Что скажешь?
Сама мысль о возне с мерцающими нитками среди веселых конструкторов и унижении перед Владией казалась Мирколасу невыносимой.
— В клерики, — процедил он.
— Завтра же явишься в Паркетные галереи.
Фраго продолжал говорить, но Мирколас не дослушал и, круто развернувшись на каблуках, вышел вон.
Бдение в Галереях оказалось не лучше. Мирколасу отвели заставленный шкафами кабинетик с узким окошком и отсыревшими стенами. Ему поручили отслеживать браки смертных: кто и сколько раз женился, кто и сколько развелся. Смертные приходили к нему свидетельствовать свои права, а он царапал на пергаменте их семейные манифесты. Работа была нудной и утомительной — плотный людской поток тянулся без конца и даже после вечернего звона люди толкались у двери. Благо, у него было пятеро помощников, что возились со стопками дел в соседней конторе.
Однажды к нему явились мужчина и женщина.