Это случилось спустя четыре месяца, как она переехала ко мне. Срок у неё уже был приличный и мы уже даже начали готовить приданое для ребёнка, мне казалось она оправилась и начала радоваться будущему ребёнку, но я ошибся. Ошибся настолько, что кошмары преследуют меня по сей день.
В тот день, я вернулся домой позже обычного. Открыв дверь нашей комнатушки не сразу обратил внимание на гнетущую тишину и могильный холод в квартире. Скорее всего это были мои фантазии, но мне и сейчас кажется, что я тогда почувствовал присутствие «костлявой» в доме.
К тому моменту, я уже много в своей жизни повидал. Мир, в котором я крутился был жёстким, даже можно сказать жестоким, но к такому спокойно отнестись не сможет никто. Девчушка, которая стала для меня отдушиной, ради которой я стремился подняться ещё выше, чтобы вытянуть и её из того болота, в котором мы родились, висела в дверях кухни. Она повесилась на турнике, который я не так давно прикрутил.
Как потом оказалось, незадолго до случившегося, приходил, тот самый парень, который её обрюхатил. Не могу сказать точно, что там произошло, но соседи говорили, что их ссору было слышно всему району, а потом он ударил её по лицу и ушёл, а спустя несколько часов пришёл я, но было уже поздно. Смерть этой девочки стала для меня переломным моментом. Я озверел. Дымов пытался меня остановить, вразумить, но было тщетно. Я нашёл его спустя сутки после похорон. Он умолял пощадить его, клялся, что невиноват, пытался даже обвинить Нику в распутстве, эта мразь даже обоссалась от страха, но помочь ему уже ничего не могло.
В тюрьме я провёл шесть лет, хотя должен был девять. Но даже этого мне хватило чтобы понять, что Виктор был прав, когда старался меня от этого уберечь.
Выйдя из тюрьмы, узнал, что Дымова грохнули, но часть своего капитала, перед смертью, он переписал на меня. Именно эти деньги помогли мне подняться. Долгие годы я шёл к успеху, строя свой бизнес в девяностые, но успех превзошёл все ожидания.
Все эти годы я был один, пока не познакомился с Лизой. Этот маленький, запуганный воробышек сразу запал мне в душу, мне как воздух стало необходимо защитить её от всего. Возможно, моральная травма от смерти подруги, дала о себе знать, но мне было плевать, я просто хотел счастья для этой девочки.
А теперь я уже трое суток схожу с ума от того, что не знаю где она. Чувство полнейшего бессилия разъедает меня изнутри. Как я мог подпустить Руслана к ней? Почему не заметил в нём угрозы?
Не представляю, что сейчас чувствует Щеглов. Они только воссоединились, спустя столько лет, решили все свои разногласия, успели почувствовать счастье на вкус, а жизни снова ударила в спину.