родителей. Их мать происходила из одной из старейших семей Талании. Ее родственники никогда не потерпят подобного отношения.
И тогда Филипп убьет их.
Это может занять годы. Он никогда не сделает что-то, что навлекло бы на него подозрения, но свои целей Филипп добьется.
Гален ничего не сказал из этого. Ему и не нужно. Тео знал правду, также как и Гален знал, почему позволил отчаянию подобраться близко. Он обошел угол стойки и притянул Тео в объятия.
— Мы потерпели неудачу. Но это еще не конец. Не позволяй этому забивать тебе голову.
— Знаю, черт возьми, знаю. — Губы Тео коснулись его виска, пока он говорил. — Трудно увидеть во всем этом положительные моменты. Вечная борьба, и если мы добьемся успеха, награда будет велика — я потеряю двух очень важных мне людей.
— Тяжело голове удержать корону.
Тео фыркнул, смеясь.
— Теперь я знаю, что ты беспокоишься — неправильно цитируешь Шекспира.
Гален обхватил Тео за шею и прижался к его лбу.
— Ты был рожден властвовать. Рожден уберечь народ — весь свой народ. Это важнее, чем что-либо столь приземленное, как счастье.
— Черт, Гален, ты совершенно не умеешь произносить напутственные речи.
— Это не входит в число моих умений. — Он не мог позволить Тео свернуть с пути, какой бы привлекательной не казалось Галену идея сбежать и никогда не оглядываться назад. Не получилось бы. Тео слишком амбициозен, чтобы просто сидеть сложа руки и позволить себе плыть по течении без какой-либо цели, за которую нужно бороться. Он мог думать, что сможет оставить Таланию, но на самом деле скоро бы передумал.
Или бы провел остаток своей жизни, злясь на Галена, и эта обида отравила бы все, что их связывало.
Нет, другого выхода нет.
Тео должен стать королем.
Гален сделает все, чтобы это произошло.
Что-то изменилось, пока Мэг была в душе. Натянув одну из футболок Галена, она обнаружила Тео задумчивым; его обычно выразительное лицо вдруг застыло, предупреждая любые ее вопросы. Настроение Галена тоже не улучшилось. Мэг достала макароны и дала себе слово, что в следующий раз обязательно подслушает. Это был единственный способ получить нужную информацию от этих двоих, несмотря на то, что оба ратовали за открытое общение.
Очевидно, это относилось только к сексу.
От этого было больно. Они не обещали ей «вечность», несмотря на предыдущий комментарий Галена, и она была бы дурой, если бы хотела этого.
Но она хотела.
За последние несколько недель что-то изменилось в Мэг. Ее гнев и желание превратились в нечто другое, чему она пока не могла дать названия. Да и не имело значения.