— Кажется, мы все обречены влачить практичное, лишенное мечтаний будущее. — Он допил напиток и передернулся. — Я должен извиниться. Сегодня на меня напала угрюмость. Для меня это не типично.
Гален поднялся и собрал тарелки.
— Спасибо, что рассказала нам, Мэг. — Здесь, в этом месте, он был намного мягче, чем до этого. Неправильное слово. Она не думала, что существует такая ситуация, когда Гален мог бы быть мягким. Но казалось, что море и этот дом немного обточили острые углы его натуры. Злость, что мучила его последние две недели, больше не проявлялась.
Она встала и обошла стол, чтобы поцеловать Тео.
— Тебе не нужно извиняться за то, что ты чувствуешь, Тео.
— Не нужно? — Он покачал головой. — Хочу на воздух. — Мужчина поднял руку, останавливая Галена. — Я не буду покидать границы. Просто возьму эту бутылку и посижу на стуле возле бассейна немного. — И он ушел прежде, чем кто-либо успел что-то сказать.
Мэг встала рядом с Галеном у раковины. Схватила полотенце для рук.
— Ты моешь. Я вытираю. — Через окно она наблюдала, как Тео подошел к одному из стульев и, даже переполненный злостью, грациозно упал на него. — Он расстроен из-за свидетельства о рождении или дело в другом?
— Он злится, потому что я напомнил ему, что у нас не может быть всего того, чего бы мы хотели. — Он потер тарелку, сполоснул и протянул ей. — В идеальном мире дядя Тео не пытался бы убить нас. У него не было бы страны, которой он должен преданно служить, забыв про собственное счастье. — Он быстро посмотрел на девушку. — Ты бы не вернулась в Нью-Йорк без нас.
— Гален… — Она вытерла тарелку. Обычно Мэг не имела привычки задавать вопросы, если не была уверена, что хочет услышать правду. Но когда дело касалось двух мужчин, она ничего не могла поделать с собой. — Какой был бы идеальный мир для него?
— Для нас, — поправил он. Гален продолжил мыть посуду, словно обдумывая вопрос. Однако напряжение в его плечах опровергло это. Он знал, чего хотел. Просто пытался перебороть себя и произнести заветное. Наконец он протянул последнюю тарелку и повернулся к ней лицом. — Ты бы вернулась в Нью-Йорк, и мы тоже. Тео продолжал бы заниматься инвестициями, потому что это его привлекает, хотя в конечном итоге нам бы пришлось открыть какой-нибудь бизнес, чтобы направить энергию в нужное русло. — Он прислонился к стойке. — Ты вернешься на учебу, и следующие год или два мы посвятим, укрощая тебя, пока ты будешь кричать нам о своей собственной жизни, и все же каким-то образом будешь снова и снова оказываться в нашей постели, пока мы не убедим тебя в ней остаться. В конце концов, ты смиришься с тем, что у нас есть деньги, и когда тебе надоест бухгалтерское дерьмо и последуешь за своей мечтой, мы отправимся вместе с тобой.