—Он наш,— сказал опер.— Не переборщи, вдруг копыта откинет!
Опер брезгливо поморщился, но убрал пушку, пнув в живот несчастного. Финн очухался.
—Значит, так, гражданин Нюкконен! Сейчас ты заворачиваешь обратно в Лапу123, что есть сил гонишь в свой офис. Там достаешь с полки все документы компании, абсолютно все — ты понял? Вообще все! И сшиваешь их. Как? Нитками. На каждой странице каждой бумаги ставишь печать. И расписываешься. Далее пишешь на бланке своем по-русски: «Я, Рейя Нюкконен, генеральный директор фирмы Russkoe Video OY, обнаружил подозрительное движение средств на счету моей компании, при этом, не доверяя финской полиции и русской милиции, считаю своим долгом сообщить об этом Генеральной прокуратуре Российской Федерации. Прошу это сделать моего представителя Евгения Каронова, которому полностью доверяю. Документы прошиты, пронумерованы и скреплены моей подписью и печатью». Понял? Около офиса ждет наш человек, подскажет, как сшивать бумаги.
Опер набрал по мобильнику свою следачку:
—Дай эту селедку, пусть скажет, что с ней все в порядке. Эй, гражданин! Поговори с дамой сердца, она у нас.
Блондинка, рыдая, просила Рейю не поднимать шума и никуда не жаловаться, а слушаться ребят. Перед ней лежала толстая пачка прослушек разговоров Рейи с партнерами, где ясно было видно: финн возил через границу доллары, обналичивая транши из России за нехилый процент. Селедка училась на юрфаке. Ситуацию срубила сразу. Рядом с прослушками на перфорированной ленточной бумаге красовались ордера на обыск в квартире родителей «селедки», постановление на задержание до десяти суток и распечатка пейджерных сообщений от другого любовника. Она сразу врубилась и сказала следачке: все что хотите, только не это. (Рейя давал ей полторы штуки баксов в месяц и одевал.) И тут же написала заявление о том, что Рейя иногда привозил пачки долларов в спортивной сумке и прятал их под кровать. А потом забирал. И заодно написала подписку о сотрудничестве с органами налоговой полиции.
Опер проводил «мерседес» до финского КПП и набрал Москву:
—Пускайте машины.
Обратно ехали не спеша, объезжая по обочине огромную пробку из автобусов и иномарок. Финского бедолагу помариновали еще два часа, пока Рейя трясущимися руками пробивал дыроколом дырки в кипе бумаг, раскладывая их в хронологическом порядке, подписывал и ляпал печати на каждый документ. Казалось, это никогда не закончится. Он был уверен, что после того, как отдаст коренастому парню в черной куртке документацию, тот его завалит прямо в офисе. Тяжело ему было. Руки не слушались. «Не убьют, — подумал Рейя. — Отсижу, освобожусь, все будет нормально». Работа пошла побыстрее. Сгоняли в магазин, купили суровые нитки. Опер показал, как сшивать бумаги, как завязывать и заклеивать узелки квадратиками: «В данной папке сшито и пронумеровано столько-то листов». Рейя погрузил последнюю коробку в багажник красной «семерки» и поехал домой. Но уже с перспективой остаться в живых. Опер с полной машиной документации рванул в Петербург, где уже ждали понятые и следователь по особо важным делам из Москвы Юрий Ванюшин, однокашник Путина по юрфаку. В кабинете налоговой полиции начали осмотр документов. Все было как на ладони: финские компании перечисляли на фирму Рейи плату за рекламное время на российских телеканалах, а Рейя обналичивал эти средства в Финляндии и посылал часть в Россию уже налом через курьеров. Была еще контрабанда леса, еще кое-какие обналы, даже мелкие заказы на порнофильмы, но самое главное — на расчетный счет фирмы Russkoe Video OY в финском банке был переведен один миллион долларов. От Мост-банка124. За покупку государственного телевизионного канала в Санкт-Петербурге. И оригинал платежки именно с такой формулировкой «за телеканал» был на столе важняка125 Ванюшина. Двое понятых подписали протокол осмотра документов. И что самое главное — было собственноручное заявление Нюкконена на имя генерального прокурора РФ…