— Ни черта. Пока ты трындел о своей фан-зоне, я понял только одно. Что если женщина тебе не верит, как твои оголтелые фаны в команду, то рано или поздно уйдет, как те болельщики, что посетили матч по случаю.
— Так прежде, чем нам поверили, мы сотни мячей на тренировках и играх порвали.
Какой дурацкий аргумент, а мне что порвать? Да ну, хрень это все. Вика обо мне знает даже то, что я сам забыл, там степень доверия на отметке сто ниже нуля. А учитывая, сколько я накосячил после, то хоть весь в ромашку разорвусь, толку не будет.
Как же паршиво на душе от этих мыслей. Надеюсь, это скоро пройдет. Нужно только перестать пастись в ее блоге.
У Малявки жизнь кипит. Постоянно с подругой где-то болтаются, весело проводят время. И я не знаю, что за ассоциации у папы с эмоциональным накалом на играх и когда он с мамой, но мне кажется, у меня зашкаливает пульс только от ее улыбки и блеска серых глаз. И подъем не только у меня, но и младший скоро будет дотягиваться до стола, чтобы заглянуть в мой ноут.
Сколько раз мой палец зависал над телефоном и сколько раз я останавливал себя, уже не сосчитать.
Весь извелся и уже на стенку лез от тоски, когда заявился Тоха ко мне, с порога наехав:
— Всю неделю чувствую, что без меня где-то бухают! Ты про Браунов не забыл? В субботу едем.
— Не забыл. Стефи написала.
Честно говоря, ехать к Браунам настроения не было, но я обещал несчастному Самойлову помочь с ней встретиться.
И сам с ней встречусь, по заднице настучу за то, что накаркала! Не было смысла в ее словах до тех пор, пока я не зациклился на Малявке. При желании я найду десятки желающих и встречаться со мной, и замуж пойти, но мой злой рок продолжает меня нагибать. Не хочу десяток и не хочу другую.
— Что с тобой происходит? — слетела дурашливость с лица Тохи. — Это из-за Вики?
Да я сам себе ответить не могу, что со мной происходит. Что вообще происходит с моей жизнью? Все то, что я планировал, во что верил, разрушилось. Стефи отказалась от меня, даже несмотря на то, что с Самойловым у них не выходит ни черта. И пусть она твердит, что это не из-за меня, а из-за того, что она любит этого обормота, от этого мне не легче. Это был сильный удар по самолюбию. И до сих пор все эти шуточки надо мной вызывают горечь обиды. Я чувствую себя второсортным, словно во мне чего-то не хватает.
В моей безвыходной ситуации нет смысла ни в словах, ни в действиях. Вика никогда не сможет мне поверить. Учитывая, что весь год она слушала рассказы Стефи о том, каково это — быть девушкой Аристова Андрея.
И пусть никто не знает, что со мной творится, не видит за маской улыбчивого парня и не понимает, что в моем молчании больше боли, чем в словах тех, кто о ней кричит. Не хочу ничего объяснять.