— Ни за что! — был ответ папы на мое решение уехать. — Ты же так хотела быть как мама, делать эти ролики? Ты год в этом своем ВГИКе проучилась! Мало мне, что Милена замуж выскочила, как только с горшка слезла!
— Она что, до двадцати двух на горшке сидела? И я замуж не собираюсь! Я учиться еду! — спорила я, сидя на диване, пока мама спокойно гладила белье, а папа нарезал круги вокруг нас.
— В Москве учись. Хоть на пекаря, хоть на физика-ядерщика!
— Нет. Я поеду в Одессу. Мне уже девятнадцать! И я сама принимаю решение, где учиться, на кого и кем я хочу быть!
— Так будь тут кем хочешь! Зачем уезжать? — не мог понять папа, а мама, скорее всего, поняла, что дело нечисто. Ведь вразумительных аргументов у меня действительно нет…
Воевали мы с папой почти до начала учебного года, пока маме не надоело смотреть, как мы меряемся, кто из нас упрямее.
Мама пришла ко мне в комнату, окинув взглядом наполовину собранный чемодан, и, оценив решительность моей физиономии, забралась ко мне на кровать и, обняв, спросила:
— Расскажешь?
— Мам, отпустите меня, пожалуйста. Я не смогу тут… просто не выдержу! — слезы моментально полились из глаз, хотя я уже устала плакать по ночам.
Самое сложное было не орать и реветь навзрыд, чтобы никто из домашних не услышал. И от этого грудную клетку распирало от невышедших криков, и они как камни накапливались и тянули все больше.
— От себя не убежишь, Котенок, — ласково поглаживая меня по голове, сказала мама.
— Я не от себя… я его видеть не могу и не хочу! И не спрашивай кто он, я не скажу!
— Он тебя обидел?
— Да. Знаешь, я решила, что не хочу ни замуж, ни даже встречаться с парнями! Они все… эгоисты!
В двери тут же возник папа и, не скрывая радости от моего решения, тоже забрался ко мне с другой стороны. И мне стало гораздо легче. Я знаю, что сама уже несу за себя и свои решения ответственность, но уезжать в ссоре с папой было бы для меня еще одним поводом для истерик.
— Я буду скучать, — сознался папа и тут же добавил: — И контролировать каждый твой шаг! Никаких замуж! Пока не докажет серьезность намерений мне лично, к тебе пусть даже не подходит!
— Кто?
— Ну, этот… обидел который, — спалился папа, что подслушивал.
— А ты маме что, сразу предложил руку и сердце? — засомневалась я, что папа в свои пятьдесят с хвостиком помнит, как дело было.
— Предложил в первые пять минут знакомства! Но, правда, не совсем руку…
Мама на пару секунд задумалась, видимо, вспоминая, что он ей предложил при знакомстве, и расхохоталась так, что не могла остановиться минут пять и тоже до слез. Папе пришлось целовать все четыре мокрые щеки, ворча, что только потому, что в нашей стае все свободолюбивые, а не цирковые волчата, он меня отпускает.