Что-то в Грэме пробуждает во мне худшую сторону. Я никогда ни с кем не разговариваю так, как с ним. Вижу, как он опускает голову, отказываясь смотреть на меня и разглядывает свои кеды. Парень глубоко вдыхает и медленно выдыхает.
— Я прокручиваю в голове ту ночь с тех пор, как все случилось, и то, что я тебе скажу не изменит случившегося. Не то, чтобы я ожидал этого, но думал, что смогу что-то придумать. Просто что-то, что, по крайней мере, облегчило бы боль, которую причинил тебе, и ничего не пришло мне в голову, — объясняет Грэм, смущенно глядя на меня. Парни вроде Грэма не привыкли извиняться. Я пытаюсь прервать его, но он продолжает. — То, что я сделал с тобой, непростительно. Я принял плохое решение, и ты пострадала в процессе, и мне жаль. Знаю, что извинений недостаточно, но это все, что я могу тебе дать.
Грэм начинает взволнованно ходить по комнате. Странно видеть его таким потерянным. Это заставляет меня чувствовать власть, как будто я контролирую кого-то настолько сильного, как Грэм. Я только издалека вижу, как он играет в бейсбол или ходит по коридорам школы, а все остальные ходят в его тени. Сейчас он стоит передо мной, и я мельком вижу того человека, которого ищу. Сейчас он тот, кто привлек мое внимание на сцене в шоу талантов, и тот, кто произнес «спасибо» после того, как я дала ему подсказку в классе на уроке истории, как будто это был огромный жест. В Грэме есть искренность, и он позволяет ее видеть в себе далеко не многим.
Я сижу, наблюдая за ним дольше, чем это необходимо, понимая, что таких моментов с Грэмом будет очень мало.
— Я ничего от тебя не жду, если ты так думаешь. Я сделала это не ради себя. Я сделала это ради тебя, — объясняю я так честно, как только могу. Отворачиваюсь от него, как только слова слетают с моих губ. Вот почему мне хотелось избежать этого разговора. Я не знаю, как объяснить все это, не выглядя при этом как какая-то влюбленная семиклассница.
— Зачем? Ты могла бы легко рассказать все полиции. Я никогда не давал тебе повода защищать меня, так почему ты это сделала? Я пытался это понять, Кеннеди, и не могу придумать разумного объяснения.
— Садись, пожалуйста. Ты заставляешь меня нервничать, — я перебираюсь на другую сторону кровати, освобождая для него место. Грэм нерешительно подходит к кровати и смотрит на меня, прежде чем сесть рядом. Я киваю ему, чтобы дать понять, что все в порядке. — Мы должны прояснить пару вещей. Я сделала это не ради себя, потому что не думала о том, чтобы наказать тебя за то, что ты со мной сделал. Я видела, как ты играешь в бейсбол, Грэм, и не позволю тебе лишиться будущего из-за одного плохого решения. Ты напился и переехал меня. Я не верю, что одна ошибка должна определять тебя на всю оставшуюся жизнь.